Кунцевский суд Москвы сегодня рассмотрел иск Аллы Косогоровой к отцу Ивана Агафонова, скончавшегося после удара, полученного от ее друга Расула Мирзаева (она оскорбилась из-за слова "дрянь", которое Агафонов-старший бросил в суде во время ее допроса в качестве свидетеля). Сторона ответчика настаивала, что сказанное не было характеристикой личности истицы, и пыталась обвинить ее в давлении на суд.
Заседание по рублевому иску о защите чести и достоинства Аллы Косогоровой к Александру Агафонову началось с 30-минутным опозданием: ждали истицу. Поводом для разбирательства стали события 27 июля 2012 года, когда на втором заседании по делу Мирзаева, обвиняемого по ч.4 ст.111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть), Косогорова давала свои показания относительно стычки Мирзаева и Агафонова 15 августа 2011 года у клуба "Гараж". По ее словам, Агафонов задал ей вопрос, можно ли ее "снять", затем и Мирзаеву сказал, что "надо будет, и его снимет", а отец погибшего после этого покинул зал заседаний со словами "Ваша честь, я не могу эту дрянь слушать", которые потом растиражировали СМИ, освещавшие процесс.
"Истец утверждает, что ответчик произнес слова "я не могу эту дрянь слушать", что подорвало уважение истца к себе, но в тексте искового заявления отсутствует указание, что слово "дрянь" было произнесено по отношению к личности истца, он использовал его как синоним слова “ложь”", — сказала, возражая на исковые требования, адвокат Александра Агафонова по обоим делам Оксана Михалкина, сославшись на словарь Ожегова. По ее словам, это высказывание Агафонова-старшего — не оскорбление Косогоровой, а оценка ее показаний, которым он не доверяет. "Показания свидетеля Косогоровой отличались от других показаний", — объяснила затем адвокат происхождение этой оценки.
Следующий тезис Михалкиной нужно, скорее всего, рассматривать в русле общей линии, которая заключается в том, чтобы формировать недоверие к словам и действиям тех очевидцев случившегося у "Гаража", которые говорили о том, что Агафонов вел себя в день трагедии неадекватно. "Иск может являться попыткой составить дополнительное доказательство по делу ее любовника Мирзаева", — сказала адвокат Агафонова-старшего, предварительно приведя определение слова "любовник" из того же словаря, и добавила, что воспринимает иск как попытку давления на Замоскворецкий суд. Позже, заявляя ходатайство о приостановке производства по иску Косогоровой до вынесения приговора по делу Мирзаева, она также назвала иск "несколько лукавым".
А когда слово предоставили Косогоровой, она сообщила, что инцидент произошел, когда она "описывала события после удара", а именно то, где в этот момент находился Мирзаев ("Расул нагнулся и стал его поднимать. Люди сбежались. Иван шел сам, за голову не держался", — говорила он тогда).
- В этот момент Александр Викторович встал и громко сказал: ваша честь, я не могу эту дрянь слушать. Когда я дала свои показания, — сказала истица.
- Ложные, да, — вставил Агафонов, а после ее замечания о том, что она "несет уголовную ответственность за данные показания", он со словами "у тебя совесть вообще есть?" и "душу дьяволу продала" удалился из зала суда.
- Да, Расул близкий мне человек, но я бы не стала врать суду и выгораживать его. Я просто говорила то, что видела и слышала в тот день, — возразила Косогорова, подчеркнув, что ей не нужна материальная компенсация. Отвечая на вопрос Михалкиной о дополнительном доказательстве, она сказала, что ее "иск не связан с тем делом, и сейчас она не дает повторных показаний", а затем возмутилась употреблением и трактовкой Михалкиной слова "любовник". "О том, что я находилась в половой связи с Расулом Мирзаевым не было никаких данных, я ответила, что я его близкая подруга, степень близости не уточняю, так как это является фактом моей личной жизни", — сказала Косогорова. Стоит отметить, что после этого Михалкина слово "любовница" больше не употребляла. "Близкий друг Косогоровой убил [Ивана Агафонова] жестоко и немотивированно", — так она выразилась под конец заседания.
Адвокат Косогоровой Елена Ямщикова, поддерживая иск, заявила, что журналисты, освещавшие процесс, также восприняли слова Агафонова про "дрянь" как характеристику личности подруги Мирзаева. Подтвердила эту версию и единственный свидетель по делу — его знакомая Звездана Мунтян, которая, по ее словам, лично познакомилась с Косогоровой только после заседания 27 июля. "Я восприняла это как оскорбление Аллы", — сказала она, а Михалкина рассказала суду, как Мунтян фотографировала ее на заседании в Замоскворецком суде, при этом особое внимание почему-то уделила тому, что она появлялась в суде то в хиджабе, то без.
В общей сложности рассмотрение иска Косогоровой заняло около часа. Судья Ирина Красавина отклонила ходатайство Михалкиной об отложении дела, и объявила свое решение: отказать Косогоровой в удовлетворении ее исковых требований.
