Адвокат высшей категории по уголовным делам Маура МакГоуэн настаивает на введении анонимности для обвиняемых в изнасиловании до тех пор, пока обвинение не будет подтверждено, пишет The Guardian. По мнению барристера, эта мера предотвратит репутационный ущерб, который несут те, чьи обвинения не подтвердились.
"Далеко не все обвинения в изнасилованиях подтверждаются, однако даже в случае, если обвинение — ложно, учителя, врачи или священники терпят огромный репутационный ущерб", — заявила барристер.
На предложение МакГоуэн, в частности, повлиял случай Терри Харрисона. Мужчина был ошибочно обвинен в изнасиловании пять лет назад. Приговор Харрисона был пересмотрен спустя несколько месяцев, однако, по его словам, общественный суд продолжился и после отмены обвинительного приговора. "Я был виновен до тех пор, пока не был признан невиновным и даже после того, как была доказана моя невиновность. Если точнее, меня судят до сих пор. Я на протяжении трех месяцев находился в отделении для педофилов, отделении для насильников, до тех пор, пока тест ДНК не опровергнул вынесенный приговор. Однако репутация преступника преследует меня до сей день", — поделился Харрисон.
Предложение МакГоуэн, возглавляющей Совет барристеров Англии и Уэльса, в котором состоят более 15 000 адвокатов высшей категории, спровоцировало широкие дебаты в Великобритании. Участники кампании против преступлений сексуального характера категорически против введения анонимности для предполагаемых насильников. По их мнению, эта мера может снизить шансы на вынесение обвинительного приговора серийным маньякам.
"Главная причина, по которой анонимность вводить нельзя, заключается в том, что насильник редко имеет одну жертву. Когда имя предполагаемого насильника делается достоянием общественности, другие жертвы дают о себе знать", — заявила участница кампании, а также жертва нашумевшего изнасилования 1986 года Савард. Женщина также добавила, что жертва изнасилования испытывает психологические муки, если не знает имени своего предполагаемого насильника. Дело Савард рассматривалось как раз в тот короткий пятимесячный период, когда закон гарантировал анонимность подозреваемым в изнасиловании. "Это было ужасно, потому что у меня было ощущение, что реальные люди в этом деле отсутствуют. Я чувствовала будто сражаюсь с призраками", — призналась Савард.