КС огласил решение по запросу Минюста о возможности неисполнения решения ЕСПЧ. В своем решении КС подчеркнул верховенство Конституции, но вместе с тем и готовность к компромиссу с ЕСПЧ. Ограничения избирательных прав заключенных в РФ не являются абсолютными и пропорциональны законной цели.
В феврале 2016 года в Конституционный суд поступил первый запрос о возможности неисполнения решения ЕСПЧ. Министерство юстиции, опираясь на заключение Центризбиркома, попросило суд признать невозможным исполнение постановления ЕСПЧ по делу "Анчугов и Гладков против России" от 4 июля 2013 года. Страсбургский суд указал на нарушение российскими властями ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на свободные выборы.
Сергея Анчугова и Владимира Гладкова арестовали в 1995 году. Каждого из них осудили: первого заявителя – за убийство и мошенничество, а второго – за убийство, грабеж, участие в организованной преступной группе и сопротивление сотрудникам милиции. Им обоим вынесли смертный приговор, который позже заменили на 15 лет лишения свободы. Во время пребывания в колонии они не могли голосовать на выборах, что посчитали нарушением своих прав.
Исходя из позиции ЕСПЧ, в ч. 3 ст. 32 Конституции РФ закреплено ограничение избирательных прав, которое носит абсолютный, автоматический и недифференцированный характер. Данная норма лишает права голоса всех лиц, отбывающих наказание путем лишения свободы по приговору суда, в течение всего срока наказания. ЕСПЧ указал на необходимость обеспечить в РФ участие заключенных в выборах, отталкиваясь от положений Конвенции.
Во время рассмотрения дела Уполномоченный РФ при ЕСПЧ, заместитель Министра юстиции Георгий Матюшкин акцентировал внимание в своей речи на неправомерном затрагивании норм Конституции РФ решением ЕСПЧ. Он усмотрел в решении Европейского суда попытку прямого ограничения суверенитета России.
КС подчеркнул, что РФ готова к поиску компромисса вместе с ЕСПЧ, но границы его очерчивает Конституция РФ. Подчеркивается, что определенные ограничения избирательного права направлены на формирование легитимных органов народного представительства. Да и сам ЕСПЧ, по мнению КС, последовательно придерживается концепции, которая подразумевает ограничения избирательных прав. Они не являются абсолютными. Всеобщее избирательное право – это основополагающий тезис, но есть и ограничения, которые должны быть пропорциональны законной цели.
КС указал, что на момент ратификации ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и ч. 3 ст. 32 Конституции не противоречили друг другу, по крайней мере, Совет Европы и РФ пришли именно к такому мнению. С тех пор эти положения никаких изменений не претерпели.
Кроме того, избирательных прав лишаются только те граждане, которые содержатся в местах лишения свободы по приговору суда. Только лишение свободы как специальный вид наказания влечет лишение избирательных прав. КС подчеркнул: из более чем 700 тысяч осужденных в 2011–2015 годах 306 тысяч осужденных не лишились свободы и избирательных прав. То есть ограничения избирательных прав в РФ можно считать дифференцированными и соразмерными, соответствующими международным стандартам. Позиция ЕСПЧ в этой части реализуется в российском законодательстве.
Меры индивидуального характера к Анчугову и Гладкову нельзя применить. Более того, КС подчеркивает, что даже по критериям ЕСПЧ эти граждане не имели бы права на голосование, учитывая особую тяжесть деяний, которые они совершили.
В заключении КС указал, что федеральный законодатель может перевести некоторые режимы отбывания наказания с лишением свободы в альтернативные виды, не влекущие ограничения избирательных прав.
