Современные люди дела максимально мобильны: в одной стране комфортно жить, в другой выгоднее содержать команду, а в Лондоне можно закрывать большие сделки за стрельбой по тарелкам. Возможность вести бизнес вне зависимости от географии обеспечивает целая индустрия сервисов, а корпоративная мультивалютная карта уже давно стала базовым элементом любого набора для путешествий. Банкинг стал карманным — и теперь аналогичная трансформация происходит с семейными офисами и частными фондами. Они перестают быть жестко привязанными к конкретной юрисдикции, но по-прежнему нуждаются в комфортном домициле. Важным становится не место регистрации как таковое, а возможность эффективного управления с мобильного телефона.
«Там надежнее. А теперь?»
Исторически в российском дискурсе правовой политики и регуляторной практики бизнес преимущественно рассматривали через призму операционных структур. Законодательные инициативы традиционно примеряют на ресурсодобывающие и энергетические компании, кредитные организации и иногда малое предпринимательство, но практически никогда не анализируют в контексте семейных офисов, инвестиционных фондов и холдинговых компаний — де-факто реальных агрегаторов и распорядителей капитала в стране. В их национальном регулировании не было смысла, поскольку исторически такой бизнес вели через иностранные структуры: Великобританию, Швейцарию, Кипр и офшоры. Доля российского офшорного капитала была одной из самых высоких в мире относительно размера экономики и оценивалась в диапазоне от $800 до 920 млрд.
Введение санкций, в частности, ранее нейтральной Швейцарией поменяло правила игры на Западе, в связи с чем перед российским частным капиталом встала дилемма — или фокусироваться на отечественном рынке, или репатриировать свой капитал на Восток. Частный капитал следует за торговыми связями: в Китай, Малайзию, Корею и Индию — крупнейшими партнерами России по товарообороту. Как и в России, из-за национальных ограничений на международные инвестиции местные инвесторы заходят в проекты через локальные финансовые хабы — Гонконг и Сингапур. Обе юрисдикции контролируют примерно $1,3 трлн иностранных активов каждая — больше только у Швейцарии с $2,5 трлн — и конкурируют друг с другом за привлечение иностранного капитала.
Гонконг — новый черный
Если при выборе юрисдикции для бизнеса исходить из отсутствия в списках FATF, ЕС, подсанкционных и недружественных стран, то выше всех в рейтинге Doing Business/B-Ready оказывается Гонконг. Как нейтральная страна с английским правом при поддержке континентального Китая, город-порт Гонконг исторически выступает воротами в Азию для иностранного капитала.
Долгое время Гонконг был офшорной гаванью, не раскрывающей бенефициаров. Эту деталь можно было использовать для ухода от налогообложения, что осложняло отношения с FATF и национальными налоговыми органами. Гонконг начал раскрывать бенефициаров и вышел из серого списка юрисдикций только в 2021 году, когда FATF признала существенный прогресс юрисдикции в совершенствовании режима противодействия отмыванию денег. На практике раскрытие информации до сих пор ограничено: неавторизованное лицо не сможет получить информацию из реестров.
Исторический фокус Гонконга на международном капитале имеет две стороны. С одной — здесь действительно удобно начать бизнес: регистрация компании не требует уставного капитала и занимает в среднем 1–3 рабочих дня, при этом обходится дешевле, чем в других юрисдикциях. Отчетность простая, а налоговая система привлекательна отсутствием НДС, налога на прирост капитала и налога дивиденды.
С другой стороны, легкость входа уравновешена операционными сложностями: из-за офшорного прошлого многие финансовые организации до сих пор настороженно относятся к Гонконгу. Самой большой проблемой становится открытие счета: из-за простоты регистрации новых компаний банки особенно тщательно отбирают будущих клиентов.
Парадоксально, но резидентство гонконгской компании, то есть наличие в стране реального экономического присутствия (economic substance) в виде активов и менеджмента, влечет за собой потерю большинства налоговых преимуществ. В частности, с введением глобального минимального налога в 15% по инициативе ОЭСР (BEPS 2.0), компании — резиденты Гонконга вынуждены платить налог на прибыль и НДС, теряя традиционные освобождения. В связи с этим лучшей практикой в проектах частного капитала считается использование Гонконга исключительно как юрисдикции для специальных проектных компаний (SPV) и холдинговых структур без создания на территории региона экономического присутствия и без статуса резидента. Такой подход позволяет сохранить преимущества благоприятного налогового режима, но естественным образом ограничивает связь с домицилем.
Для частного капитала с российским происхождением Гонконг — популярное промежуточное звено при переходе в другие юрисдикции, поскольку его интеграция с материковым Китаем через программы Stock Connect позволяет инвестировать без санкционных рисков. Это применяется и для «очистки» капитала с российским источником через китайские доходы — такое происхождение конвенционально не считается российским в Source of Wealth и Source of Funds проверках.
Сингапур — новый белый
Основным конкурентом Гонконга выступает Сингапур — другой азиатский тигр, построивший сильнейшую экономику финансовых и торговых услуг. Регулирование частного капитала в обеих странах основано на стимулировании международного движения средств, поэтому Сингапур предлагает все те же преференции, в том числе и освобождение офшорных компаний от налогов. Различия — в деталях, но концептуально Сингапур представляет еще более «лондонскую» версию Гонконга: здесь все строже и сложнее, но выше качеством и престижнее.
С момента основания как независимого государства в 1965 году Сингапур целенаправленно строил репутацию надежного финансового центра с акцентом на прозрачности и строгом соблюдении международных стандартов. В отличие от Гонконга, который десятилетиями позиционировался как низконалоговая гавань для стремящихся быстрее заработать первый капитал, Сингапур изначально делал ставку на создание инфраструктуры для размещения накопленного частного капитала. Сейчас Сингапур считается лидером по устойчивому развитию, что подразумевает не только высокие экономические показатели, но и диверсифицированность экономики, уровень жизни и предсказуемость регуляторной среды. Эта репутационная привлекательность становится особенно ценной в условиях геополитической нестабильности, когда состоятельные лица ищут не просто низкие налоги, но и долгосрочную безопасность активов.
Летом 2024-го в Сингапуре насчитывалось 1650 семейных офисов и больше 700 зонтичных фондов (VCC) — это более чем в два раза превышает их количество в Гонконге. Ключом к этому стали налоговые льготы: монетарное управление Сингапура применяет существенные налоговые льготы по схемам 13O для одиночных семейных офисов и 13U — для мультисемейных.
Помимо выгодного налогового режима для релокации капитала, Сингапур также позволяет релоцировать и их бенефициаров. Состоятельные лица, желающие получить постоянное резидентство по программе GIP, должны инвестировать $2,5 млн SGD ($1,87 млн), демонстрировать успешную предпринимательскую историю с годовым оборотом не менее $200 млн SGD ($150 млн) или управлять инвестиционным фондом с AUM не менее 200 млн SGD (EDB Singapore, Global Investor Programme).
Помимо программы GIP, альтернативный путь к резидентству — Entrepass (Entrepreneur Pass) для активных предпринимателей, готовых создать инновационный бизнес. Соискатель должен попадать в одну из трех категорий:
- предприниматель с историей создания успешных компаний или с финансированием от проверенных венчурных фондов;
- инноватор с зарегистрированной интеллектуальной собственностью или исследовательскими партнерствами;
- инвестор с опытом вложений в успешные стартапы или управления венчурными фондами.
Высокий порог входа в юрисдикцию отсекает частный капитал менее $5–10 млн, и подобная избирательность логична для города-государства площадью в три раза меньше Москвы. Те же, кто готов заплатить за билет в экосистему Сингапура, получают от него серьезную поддержку в делах. ВНЖ уже гарантирует открытие счета в DBS — лучшем банке в мире, который в дополнение к личному счету предоставляет высочайшего уровня частный и инвестиционный банкинг. Для задач частного капитала действительно нельзя найти банк лучше: DBS известен гибкостью в разработке инвестиционных продуктов под клиента, при этом он же способен закрывать любые производные операционные задачи.
Наконец, для частного капитала с российским происхождением Сингапур представляет особую ценность в контексте диверсификации золотых резервов. После того как Лондонская ассоциация рынка драгоценных металлов приостановила аккредитацию российских аффинажных заводов в 2022 году, значительно ограничив возможности для торговли российским золотом на западных рынках, азиатские торговые площадки, включая SGPMX, приобрели стратегическое значение. Биржа обеспечивает полную физическую сегрегацию металлов каждого клиента, при этом, в отличие от финансов, движение золота не раскрывается публично из-за его статуса биржевого товара. А это позволяет проводить через него расчетные операции.
Выбор между Гонконгом и Сингапуром при размещении капитала в Китае или другой юрисдикции — всегда вопрос индивидуальной конфигурации целей. Однако если подходить к вопросу концептуально, то страны различаются решаемыми задачами: Гонконг — идеальная юрисдикция для SPV и разовых проектов, Сингапур же больше подходит в качестве юридического HQ амбициозных распорядителей капитала.
