ПРАВО.ru
Процесс
1 июля 2019, 16:29

Состав для врача: как отличить убийство от ошибки медика

Состав для врача: как отличить убийство от ошибки медика
Осенью прошлого года в роддоме Калининграда умер недоношенный ребенок. Врачей, которые оказывали последнюю помощь младенцу, обвинили по не совсем традиционной статье для таких случаев – «Умышленное убийство». В уголовных разбирательствах по таким составам одно из основных доказательств – результаты судмедэкспертизы. Пока её проводят на базе Минздрава, но сейчас законодатели предлагают передать эти полномочия СКР. Эксперты отмечают, что это ужесточит контроль за так называемыми врачебными ошибками и приведет к всплеску уголовных дел.

Эксперты о «нетипичной статье» и странной находке

Управляющий партнер Аронов и партнеры Аронов и партнеры Федеральный рейтинг. группа Фармацевтика и здравоохранение (медицина и здравоохранение) группа Недвижимость, земля, строительство (споры) группа Уголовное право группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые коммерческие споры: mid market) группа Недвижимость, земля, строительство (консультирование) 19место По выручке на юриста 25место По количеству юристов 34место По выручке Александр Аронов рассказывает, что практика по делам с участием врачей обычно складывается по другим статьям, а ответственность несут в основном лица, выполняющие управленческие и распорядительные функции в медицинских учреждениях, имеющих государственное участие. «По ст. 105 обвинение может быть предъявлено только за умышленное убийство, а на умышленный характер деяния должны указывать соответствующие доказательства. Для врачей эта статья вовсе не типовая», – отмечает он.

Другого мнения придерживается партнер Адвокатское бюро ZKS Адвокатское бюро ZKS Федеральный рейтинг. группа Уголовное право 33место По выручке Профайл компании   Мария Корчагина. Основываясь на информации открытых источников, она называет предъявленное обвинение «логичным  и объяснимым». «Решение о введении смертельной дозы препарата «Магния сульфат» недоношенному новорожденному ребенку было принято во избежание отрицательных показателей медицинской статистики родильного дома. Врач-анестезиолог, вводя данный препарат недоношенному ребенку в определенной дозе, не мог не знать о последствиях, к которым приведет действие препарата, что также не могла не знать и исполняющая обязанности главного врача, давая данные указания», – предполагает юрист, опираясь на информацию СКР. То есть, согласно открытым источникам, речь тут идет не о ненадлежащем оказании медицинской помощи, а о более тяжком преступлении.

Вместе с тему у Полины Габай, юриста в сфере здравоохранения, вызывает некоторое удивление найденный «Магния сульфат», так как данный препарат действительно не применяется обычно в ходе реанимации и интенсивной терапии новорожденных. «Однако «Магния сульфат» совершенно законно применяется при плановой терапии недоношенных новорожденных (ставится в капельнице для снятия судорожного синдрома, при нарушении мозгового кровообращения II и III степени, для поступления ионов магния в организм и при других показаниях), поэтому его обнаружение не более чем факт, не несущий заведомо ни положительной, ни отрицательной информации», – сообщает она.

Позиция СКР

По версии СКР, и. о. главного врача Елена Белая узнала, что состояние новорожденного тяжелое и решила убить его. Причины следователи видят две: во-первых, желание сэкономить ресурсы роддома на поддержание жизни ребенка, а во-вторых, Белой не хотелось портить показатели медстатистики роддома. СКР считает, что это могло бы помешать ей занять должность главврача. 

В роддом приехала реанимационная бригада, в составе которой была неонатальный анестезиолог-реаниматолог Элина Сушкевич. Следователи считают, что Белая привлекла ее к убийству, предварительно обсудив способ преступления. Сушкевич ввела смертельную дозу препарата «Магния сульфат», после чего ребенок умер. Далее Белая устроила все так, чтобы в медистории написали: ребенок скончался во время родов.

«Следствием не ставится самоцель привлечь к ответственности врача, но в данном случае причастность к гибели ребенка подтверждается собранными доказательствами и результатами проведенных экспертиз. Первостепенной целью является установление истины и привлечение к установленной законом ответственности всех виновных лиц в случае доказательства их вины», – сообщает пресс-служба СКР.

СКР также отмечает, что их версию подтверждает заключение комиссионной комплексной судебно-медицинской экспертизы (прим. ред. – не уточняется место проведения), спектрографическая и другие экспертизы, показания очевидца, который присутствовал при убийстве, и другие доказательства. В решении о мере пресечения Белой (дело № 22–1029/2019) указано, что позиция обвинения опирается на слова сразу четырех свидетелей: Д., А., В., Г. (прим. ред. – фамилии и имена вымараны). 

Сушкевич обвинили по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК («Умышленное убийство малолетнего»). На прошлой неделе суд поместил ее под домашний арест. Белая находится в СИЗО. Сначала ее обвинили по  п. «в» ч. 3 ст. 286 и ч. 1 ст. 286 УК  («Превышение должностных полномочий»). После к обвинению добавилась «Организация умышленного убийства малолетнего» – ч. 3 ст. 33 и  п. «в» ч. 2 ст. 105 УК.

Позиция врачебного сообщества 

Юрист Российского общества неонатологов Диана Мустафина-Бредихина сообщила, что версия следствия звучит абсурдно: «Какие мотивы должны двигать сотрудником другого учреждения, более того, крупнейшего учреждения родовспоможения в регионе, для которого транспортировка тяжелых пациентов – обычное дело, чтобы приехать и убить ребенка», – рассказала она изданию Vademecum. Они запросили данные экспертизы, так как срок плода (23–24 недели) – это пограничные сроки для выживаемости. «Наша задача в данном случае – дать свою оценку случившемуся. Мы едва ли не больше всех заинтересованы в том, чтобы коллеги оказывали помощь на высоком уровне. Надеюсь, следствие прислушается и поделится с нами сведениями об экспертизе», – прокомментировала Мустафина-Бредихина. Общество обратилось в СКР и Минздрав.  

«Ранее СМИ публиковали информацию, о том, что ребенок погиб из-за того, что ему не ввели жизненно важный препарат – сурфактант, однако, как выяснилось позднее, эти обвинения были ложными. Согласно первичной медицинской документации, ребенок получил всю необходимую реанимационную помощь, включая искусственную вентиляцию легких и эндотрахеальное введение сурфактанта. После того как рассыпалось обвинение в неоказании помощи с целью экономии дорогостоящего препарата, следователи выдвинули новое обвинение – теперь в предумышленном убийстве», – говорится в обращении Российского общества неонатологов.

В поддержку Сушкевич выступил президент НИИ неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль: «Такого после 1953 года, когда докторов обвиняли в преднамеренном неправильном лечение членов Политбюро, еще не было. Опытного педиатра обвинили в убийстве новорожденного. Приехали. Будем серьёзно разбираться. Надеемся на помощь центрального аппарата СК России», – написал он в своем Twitter.

Экспертиза – главное доказательство

Решающее значение в таких делах играет судебная медэкспертиза, которая сейчас проводится только на базе Минздрава и отдельных военно-медицинских учреждений Минобороны. На практике нигде, кроме этих ведомств, нет инфраструктуры для проведения таких исследований (особенно это касается трупов), констатирует адвокат Матвей Протасов, партнер Romanov & Partners Law Firm Romanov & Partners Law Firm Федеральный рейтинг. группа Уголовное право

Защита может по собственной инициативе провести собственное исследование, но экспертизой оно являться не будет. Правда, в большинстве случаев следствие отказывается приобщать к материалам дела результаты такого исследования. Но есть хитрость из разряда «приобщить в ходе допроса» – написать в конце протокола: «В подтверждение своих показаний приобщаю к настоящему протоколу исследование #... от ... на ... листах. Прошу считать его неотъемлемой частью настоящего допроса».

Сергей Токарев, бывший следователь, партнер АБ Торн

И внутри этих учреждений фактически оценивают работу коллег. Получается, что эксперт и подозреваемый/обвиняемый являются сотрудниками одного и того же ведомства, что может посеять сомнения в объективности результатов судебно-медицинской экспертизы, отмечает партнер Феоктистов и партнеры Феоктистов и партнеры Федеральный рейтинг. группа Уголовное право Руслан Долотов. Именно этот аргумент является одним из «козырей» СКР в его борьбе за получение права на проведение судебно-медицинских экспертиз. Ситуация может поменяться совсем скоро: в конце мая первое чтение прошел законопроект, который позволит проводить подобные экспертизы Следственному комитету. Перед вторым чтением в этот документ внесли еще одну важную поправку – пока в силовом ведомстве не создадут судебно-экспертное учреждение, такие исследования могут проводить экспертные подразделения СКР. Депутат Василий Пискарёв уверен, что предлагаемые поправки ускорят ход расследований. Поэтому нововведение должно снизить обращение граждан России в ЕСПЧ, так как 12% из них подаётся из-за нарушения разумных сроков следствия, полагает парламентарий.

Глава СКР Александр Бастрыкин не первый год говорит о необходимости организовать собственную экспертизу. В марте 2017 года ведомство создало на своей базе первое судебно-медицинское подразделение. У нас уже есть примеры, когда судебно-медицинские экспертизы от Следственного комитета проходили через суд и суд воспринимал их как источник доказательств, заявлял Бастрыкин. 

Другое мнение по поводу таких исследований сложилось у представителя надзорного ведомства. Летом 2018 года заместитель генпрокурора Виктор Гринь подготовил письмо № 36-10-2018 «Об использовании в качестве доказательств судебно-медицинских экспертиз, проведенных экспертами СКР», в котором указал, что заключения судебно-медицинских экспертиз, проведенных экспертами СК, не являются допустимыми доказательствами. 

Вот и старший партнер Адвокатское бюро ZKS Адвокатское бюро ZKS Федеральный рейтинг. группа Уголовное право 33место По выручке Профайл компании Андрей Гривцов уверен, что после принятия обсуждаемого законопроекта результат будет один: зависимость экспертов от следователя и руководителя следственного органа, слабая теоретическая подготовка экспертов, следовательно, некачественные заключения. Новелла от СКР является прямым нарушением действующего уголовно-процессуального законодательства, объясняет управляющий партнер МКА «Солдаткин, Зеленая и Партнёры» (SZP Law) МКА «Солдаткин, Зеленая и Партнёры» (SZP Law) Федеральный рейтинг. группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право Дмитрий Солдаткин. 

Да и на сроки экспертиз обсуждаемое нововведение не повлияет. По той простой причине, что вряд ли штат экспертов будет очень большим, говорит адвокат Анатолий Логинов, партнер Pen & Paper: «Да и набрать достаточное количество профессионалов, чтобы хватило и на СКР, и на учреждения, проводящие экспертизы сейчас, будет затруднительно». А учитывая, что все следователи СКР будут назначать экспертизы в своих подразделениях, нагрузка на них и сроки исследований не будут меньше, полагает эксперт. 

Старший партнер Коблев и партнеры Коблев и партнеры Федеральный рейтинг. группа Уголовное право Руслан Закалюжный признает, что нынешнюю систему проведения экспертиз нельзя признать идеальной: «Она требует совершенствования, и для обеспечения реальной независимости экспертов в стране необходимо создать отдельный государственный экспертный орган». То есть надо вывести всех экспертов из подчиненности следствия, а не создавать новые зависимые экспертные учреждения. Например, организовать отдельную структуру в форме ФГБУ в составе Минюста, резюмирует Логинов. 

Как судить врачей?

Последние несколько лет Следственный комитет пристально обратил внимание на дела о врачебных ошибках и сопутствующее законодательство. «Мы очень серьезно подходим к каждому уголовному делу, понимая, что врач рискует, берет на себя ответственность, пытаясь использовать шанс, которого порой не имеет. Поэтому по большинству дел мы проводим два, а то и три судебно-медицинских исследования», – выступал Бастрыкин. При этом он обратил внимание, что растет число сообщений о «врачебных преступлениях».

Случаи, когда представители медицинской профессии убивают пациентов намеренно, иногда действительно случаются: в Германии фельдшер получил пожизненный срок за намеренное убийство инъекциями по меньшей мере 84 пациентов. Статья, по которой обвинили Сушкевич, тоже подразумевает, что врач-реаниматолог хотела убить ребенка. Но «популярный» состав для врачебных ошибок обычно другой – ч. 2 ст. 109 УК («Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей») или по ст. 124 УК («Неоказание помощи больному без уважительных причин»), а иногда по некоторым другим статьям. 

По каким статьям судят врачей?

– причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК РФ);

– причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенного вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 108 УК РФ);

– принуждение к изъятию органов и тканей человека для трансплантации (ст. 120 УК РФ);

– заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 4 ст. 122 УК РФ);

– незаконное проведение искусственного прерывания беременности (ст. 123 УК РФ);

– неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ);

– оставление в опасности (ст. 125 УК РФ); 

– незаконная госпитализация в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях (ст. 128 УК РФ);

– нарушение неприкосновенности частной жизни с использованием своего служебного положения (ч. 2 ст. 137 УК РФ);

– незаконная выдача либо подделка рецептов или иных документов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ (ст. 233 УК РФ);

– незаконное осуществление медицинской деятельности или фармацевтической деятельности (ст. 235 УК РФ);

– незаконное производство лекарственных средств и медицинских изделий (ст. 235.1 УК РФ);

– превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ)

– получение взятки (ст. 290 УК РФ);

– служебный подлог (ст. 292 УК РФ);

– халатность (ст. 293 УК РФ).

Но в СКР уверены: врачам нужны «свои» статьи. В конце июня 2019 года на портале нормативных правовых актов появился проект, где предлагалось ввести новые статьи в Уголовный кодекс: ст. 124.1 «Ненадлежащее оказание медпомощи» и ст. 124.2 «Сокрытие ненадлежащего оказания медпомощи». Проект удалили вскоре после публикации, объяснив это технической ошибкой (опубликована была не та версия проекта). От самой идеи не отказались: главная концепция проектов подразумевала, что за врачебные ошибки сотрудникам будут назначены другие формы наказания, исключающие лишение свободы, рассказывал «Коммерсант».

Корчагина считает, что инициатива специальных статей обоснованная. «Речь идет именно о том, чтобы, вводя данные статьи и защищая интересы граждан от непрофессиональных действий врачей, не поставить под «удар» медицинских работников, добросовестно относящихся к своим обязанностям, и избежать повсеместного несправедливого привлечения к уголовной ответственности без надлежащего разбора ситуации и проведения необходимых следственных и процессуальных действий, в том числе квалифицированных, объективных и беспристрастных экспертиз», – подчеркивает Корчагина.