В августе 2015 года ЗАО «Лагуна-Грин» взяла у компании «Проект» заем на 50 млн руб. под 10% годовых. Заемщик обязался вернуть деньги до 1 октября того же года, но не вернул. В апреле 2017-го право требования по договору цессии перешло от «Проекта» к ООО «Лагуна-Грин» — обществу с тем же названием, что и у заемщика, но с другой организационно-правовой формой. Обе «Лагуны-Грин» одно время имели тех же учредителей и того же гендиректора Владимира Никифорова.
Через неделю после первой цессии в 2017-м право требовать с заемщика 53,2 млн руб. основного долга и процентов были переданы организации «Монреаль». Новый кредитор в апреле 2019-го в дополнительном соглашении договорился с заемщиком, что дальнейшие проценты на сумму займа начисляться не будут. Стороны в акте сверки также согласились, что долг ЗАО «Лагуна-Грин» перед контрагентом составляет 48,625 млн руб.
В 2020-м ООО «Лагуна-Грин» прекратило существование. А в январе 2021 года временный управляющий «Монреаля», в котором тогда уже ввели процедуру наблюдения, обратился с иском в Арбитражный суд Московской области с требованием о возврате денег (дело № А41-4434/2021).
Пропуск срока и недоказанный долг
В первой инстанции представители «Лагуны-Грин» заявили о пропуске «Монреалем» срока исковой давности. Ведь договор заключался еще в августе 2015-го, а срок его действия был ограничен 1 октября того же года. С того дня до даты предъявления исковых требований прошло больше пяти лет, что значительно превышает трехлетний срок давности. АС Московской области с этим согласился: уже один этот факт влечет отказ от иска, подчеркнула рассматривавшая спор судья Елена Морозова.
А еще представитель ЗАО «Лагуна-Грин» обратил внимание: одно из условий основного договора предусматривало обязательное письменное согласие заемщика на передачу прав требования к нему третьему лицу. Такого согласия компания не давала.
Еще суд обратил внимание на отсутствие доказательств задолженности, в частности подтверждения перевода денег. «Монреаль» предоставил только копии актов сверки, что, по мнению судьи Морозовой, не доказывает существование долга, в том числе на момент рассмотрения дела. «Договор уступки права требования не может быть признан доказательством передачи денежных средств», — подчеркнула судья и отказала «Монреалю» в иске.
Истец обжаловал решение, но безуспешно: и 10-й ААС, и АС Московского округа подтвердили выводы первой инстанции. В проверочных инстанциях юристы «Монреаля» рассказали, что направляли через Картотеку арбитражных дел выписку по банковскому счету. Согласно этой выписке, со счета «Проекта» 17 августа 2015 года деньги были перечислены на счет должника, а в графе «назначение платежа» было указано: «Предоставление процентного займа». Но суд не распечатал и не исследовал выписку. Апелляционный суд не упомянул об этом документе в своем акте, а окружной решил, что документу дана «надлежащая оценка».
ВС: доказательства нужно оценить в совокупности
26 июля спор дошел до заседания экономколлегии ВС, а позже судьи под председательством Натальи Чучуновой опубликовали мотивировочную часть своего определения.
В ней судьи ВС признали: для подтверждения реальности договора займа нужно доказать передачу денег. Выписка с банковского счета может быть доказательством, но только в совокупности с другими, подчеркнули в экономколлегии. Такая позиция закреплена в Обзоре судебной практики ВС № 3 за 2015 год. Этот документ должен оцениваться вместе с другими обстоятельствами дела. Например, суды должны разобрать взаимоотношения сторон — переписку, переговоры и любые действия ответчика, подтверждающие заемные обязательства.
Таких потенциальных доказательств заемных отношений в деле оказалось три:
- дополнительное соглашение к заемному договору о прекращении начисления процентов на долг;
- акт сверки между сторонами, в котором они установили сумму к возврату;
- та самая выписка из банка.
При этом на допсоглашении и акте сверки стояла подпись гендиректора ЗАО «Лагуна-Грин» Александра Никифорова, подлинность которой ответчик не оспаривал. Судам следовало оценить эти доказательства, но они этого не сделали.
Судьи раскритиковали и вывод нижестоящих судов о пропуске срока исковой давности. Гендиректор заемщика признал долг в апреле 2019 года. Иск поступил в суд в январе 2021-го, то есть в пределах трех лет со дня подписания акта сверки. «Течение исковой давности начинается заново, если должник или иное обязанное лицо признает свой долг в письменной форме», — напомнили в ВС о норме п. 2 ст. 206 ГК. Эта норма появилась в кодексе за два месяца до заключения заемного соглашения, а значит, в полной мере применима к спору.
С учетом этой позиции экономколлегия отменила акты всех нижестоящих инстанций и направила спор на новое рассмотрение в АС Московской области. Следующее заседание состоится в начале сентября.
Какие ваши доказательства?
Довод о безденежности займа — один из самых популярных приемов ответчика в подобных спорах, отмечает юрист фирмы Дмитрий Чаплин. Поэтому на истце-займодавце лежит бремя доказывания реальности заемных операций. Эксперт предлагает показывать суду переписку сторон, видео- и аудиопротоколы ведения переговоров или осуществления расчетов, расписки и выписки по банковским счетам. Нелишними будут квитанции и другие платежные документы. Полезно будет объяснить суду предшествующие и последующие отношения двух компаний.
Юрист практики разрешения споров Любовь Дорошенко предлагает использовать в качестве доказательств акты сверки, дополнительные соглашения к изначальному договору займа и любые другие двусторонние документы. Пригодятся и односторонние уведомления и письма должника, в которых тот исходит из наличия у него задолженности. По словам руководителя практики разрешения споров Михаила Гусева, подтвердить реальность заемных отношений могут доказательства платежеспособности истца, то есть реальной возможности предоставить заемные средства в спорном размере.
По словам Чаплина, стандарт доказывания по таким спорам всегда зависит от характера спора: он будет разным, например, для обособленного спора в банкротном деле и обычного искового производства.
Одна из главных проблем — неопределенность в вопросе о том, сколько доказательств считать достаточными для подтверждения перед судом реальности займа, иногда даже в отсутствие возражения ответчика о безденежности.
Для скорейшего разрешения спора в пользу истца Дорошенко рекомендует займодавцу сразу предоставлять суду все документы, которые могут быть использованы в качестве доказательств. «Перспективным шагом будет продемонстрировать суду все «зацепки», свидетельствующие о признании заемщиком долга. Тем более это может обезопасить от возражения ответчика о давности», — соглашается Чаплин.
По мнению Гусева, свежее определение экономколлегии позволит дополнительно «направить» практику рассмотрения заемных споров по пути исследования фактических обстоятельств заключения договора займа и его исполнения.