Вчера в Хамовническом райсуде начался процесс трех участниц группы Pussy Riot, которые провели в Храме Христа Спасителя панк-молебен "Богородица, Путина прогони". Их обвиняют в том, что они хулиганили из чувства религиозной ненависти, открыто выразили неуважение к христианскому миру. Подсудимые, напротив, заявляют, что это их чувства были затронуты призывом патриарха ко всем православным голосовать за Путина на президентских выборах и не ходить на оппозиционные митинги, и этим была вызвана их акция.
Процесс начался в 11.47 почти с 50-минутным опозданием. Вход в здание суда за несколько десятков метров был огорожен. Часть журналистов (примерно 20 человек) не пустили в зал: не хватило места. Приставы предупредили прессу, что любой, кто засмеется, будет немедленно удален из зала.
Судья Марина Сырова открыла заседание удалением отца Екатерины Самуцевич из зала, так как он был заявлен в качестве свидетеля. Прокурор Александр Никифоров заявил ходатайство о запрете съемки и онлайн-трансляции заседания в части допроса потерпевших и свидетелей и изучения материалов дела. Представитель гособвинения мотивировал это "расколом, который произошел в обществе", "опасностью оглашения персональных данных как для подсудимых, так и для свидетелей и экспертов", а также вспомнил нападение на судью Таганского райсуда, рассматривавшего дело Pussy Riot.
Адвокат потерпевших (это работники Храма Христа Спасителя и охранники ЧОП "Колокол") Лариса Павлова поддержала ходатайство прокуратуры, отметив, что на них "оказывается моральное давление", от которого они "просят суд оградить их".
Подсудимая Мария Алехина, в свою очередь, заявила, что у нее есть свое ходатайство: о предоставлении ей вещественных доказательств для ознакомления (аудионосители, протокол осмотра) и о перенесении заседания. "Я считаю себя неподготовленной. На пятницу была назначена встреча с адвокатами, которая не состоялась, — сообщила подсудимая. — Нас доставили в СИЗО только в 16.30 в пятницу, это короткий день, в это время СИЗО уже не водит заключенных в следственную часть изолятора". С аналогичным ходатайством выступила и Екатерина Самуцевич, а ее адвокат Виолетта Волкова заявила, что "всю прошлую неделю их подзащитные провели в суде, и им не предоставлялось время для общения с адвокатами". Из троих обвиняемых только Надежде Толоконниковой удалось встретиться со своим адвокатом Марком Фейгиным.
Он также выступил против ходатайства обвинения о прекращении трансляции, сославшись на ст.241 УПК РФ о гласности судопроизводства. "Для [ее] прекращения нет никаких оснований, а ссылка на преступление в Таганском суде против судьи не имеет отношения к этому делу, там продолжается следствие, — отметил Фейгин. — Публичность процесса обеспечена самим событием — деянием в Храме Христа Спасителя. Все доказательства должны исследоваться публично". Адвокат Волкова согласилась с Фейгиным, что "оглашение материалов может быть проведено только в публичном порядке" и заявила ходатайство о вызове специалистов (культурологов, психологов и лингвистов), проводивших экспертизы (около 10 человек), художников–акционистов, в том числе Андрея Ерофееева, осужденного за организацию выставки "Запретное искусство 2006", Гейдара Джемаля и дьякона Андрея Кураева для прояснения теологических вопросов, а также и патриарха Кирилла как настоятеля Храма Христа Спасителя. Во втором ходатайстве Волкова просила суд приобщить к материалам дела мнение подзащитных о предъявленном обвинении, после чего огласила три заявления подсудимых (это заняло около получаса).
"Мы были расстроены призывом патриарха ко всем православным голосовать за Путина на президентских выборах и не ходить на оппозиционные митинги. Мы не враги христианства, нам важно мнение православной общественности, — зачитала Волкова слова Толоконниковой. — В нашем выступлении не было агрессии против верующих".
"Говорить о том, что 40 секунд выступления пошатнули многовековые устои, абсурдно, — отметила в своем заявлении Алехина, признав, что они совершили административное правонарушение. — Если требовалось на полгода посадить нас в тюрьму для усвоения церковных правил, то мы их усвоили". А Самуцевич высказалась в том смысле, что если исходить из позиции обвинения, то приписать мотив религиозной ненависти можно кому угодно.
Прокурор выступил против ходатайств подсудимых и защиты. По поводу вызова в суд экспертов он сказал, что они вызываются, если суду не понятны выводы, к которым они пришли, а в данном случае в материалах уголовного дела имеется ряд экспертиз, составленных на доступном языке. Что касается отсутствия встреч двух подсудимых с адвокатами, то, про мнению Никифорова, обвинения в препятствии со стороны следствия – голословны, так как в пятницу для этого было предоставлено дополнительное время. "Может, [адвокатам] просто наплевать на своих подзащитных?" — спросил Никифоров.
В то же время адвокат потерпевших Алексей Таратухин заявил судье Сыровой, что она не приняла надлежащих мер по осуществлению состязательности сторон. "Вы позволили стороне защиты устроить манифестацию в зале суда и грубо нарушили требования УПК, я возражаю на ваши действия", — сказал он.
Через три часа после начала процесса прокурор озвучил обвинительное заключение, которое, согласно материалам дела, составило 140 страниц, однако в зале суда была зачитана лишь малая его часть (это заняло около 20 минут). В нем речь шла о хулиганстве по мотивам религиозной ненависти по предварительному сговору, чтобы "открыто выразить неуважение к христианскому миру" и потрясти "духовные основы государства". Подсудимые свою вину не признали, а Алехина заявила, что не поняла обвинение. "На каком основании они судят о моих мотивах?" — спросила девушка. Вопрос остался без ответа, после чего был объявлен 30-минутный перерыв.
В 16.30 суд начал допрашивать первого свидетеля — прихожанку и сотрудника Храма Христа Спасителя Любовь Сокологорскую. По ее словам, 21 февраля к ней подошли две особы — Алехина и Толоконникова — с обычным вопросом: где поставить свечки, но Толоконникова при этом поглядывала туда, где находится калитка перед алтарем. А затем Сокологорская увидела, как Толоконникова, Самуцевич и неопознанное лицо открывают эту калитку. "Нужно было почти пинать тот самый ковчег, где помещена часть ризы господней. Это была первая боль", — заявила потерпевшая, в затем, по ее словам, Алехина и еще одна девушка "совершили еще большую дерзость" и вбежали на амвон.
— С точки зрения канонов Русской православной церкви имеет ли женщина право находиться на амвоне? — спросил прокурор.
— Нет, никогда, только [невеста] на венчании.
Описывая внешний вид участниц акции, Сокологорская сказала, что девушки после того, как скинули с себя часть одежды, "остались в очень яркой, вульгарной одежде, недопустимой для церкви", оголили плечи. А на просьбу описать их движения, она сказала, что это были "бесовские дрыгания", у них были сжатые кулаки как для удара, а "ноги задирали так выско, что практически все, что от пояса, было видно".
Они причинили мне "огромный моральный вред, это кощунство, осквернение моей веры, моих идеалов, боль непроходящая", — заявила потерпевшая, но потом тем не менее сказала, что через несколько дней посмотрела ролик Pussy Riot. Это нужно было ей, чтобы иметь возможность "отвечать на вопросы прихожан". При этом она уверена, что "такое поведение аморально и недопустимо ни в каком месте", с ее точки зрения, "это [подобное поведение] — преступление" и наказание за него "должно быть адекватным", чтобы "им никогда и ни для каких целей не захотелось его совершить".
Добиться от потерпевшей ответа на вопрос, какие слова подсудимые произнесли в адрес Господа и Богородицы, защите не удалось. "Я не могу это повторить, это оскорбление, но это явно не политический мотив, – сказала свечница ХХС, — с моей точки зрения, это подпадает под шабаш".
Узнать, есть ли у потерпевшей богословское образование, как она относится к "историческому институту юродивых", феминизму [одним из лозунгов выступления в ХХС стал "Богородица, стань феминисткой"], была ли членом КПСС и ВЛКСМ, что думает о банкетах в ХХС и откуда знает, как двигаются бесы, не удалось, так как суд снял эти вопросы. По словам защиты, такая судьба постигла 70% вопросов, что позже стало поводом для заявления об отводе судьи.
Первую потерпевшую допрашивали 2,5 часа, после чего слово предоставили Денису Истомину, который был в ХСС 21 февраля и, как выяснилось позже, члену организации "Народный собор". Когда его попросили сравнить ролик и то, что он видел, он сказал, что не слышал, чтобы девушки пели в храме "Богородица, Путина прогони". Что касается наказания за содеянное, Истомин предпочел бы, чтобы суд был "быстрым, законным и справедливым", а девушки "раскаялись". Скорее всего, судья Сырова решила исполнить его просьбу в части скорости, так как объективных причин для того, чтобы продолжать процесс после 20.00, как, впрочем, и после 18.00, не было.
В ответ на просьбу адвоката Волковой перечислить оскорбившие его веру фразы, Истомин сказал, что прозвучавшее выражение "срань господня" является "нецензурным". "В моем понимании это хула на Иисуса Христа, как и призыв к Богородице стать феминисткой", — сказал он. На что адвокат Волкова заявила, что "срань господня" — это идиома.
— Прекратите оскорблять Господа в зале суда! — возмутилась Павлова, адвокат потерпевших.
— Это не первый ваш религиозный процесс? — спросила потерпевшего адвокат Волкова, после чего пояснила, что Истомин, как она выразилась, "профессиональный потерпевший", участвовавший в этом качестве и в процессе над организаторами выставки "Запретное искусство 2006" Юрием Самодуровым и Андреем Ерофеевым, где он и "познакомился с Толоконниковой".
— Видел, но не был знаком, — тут же парировал потерпевший, ранее заявивший, что не знаком с подсудимыми.
После перерыва, в 20.30, заседание продолжилось отводом суду со стороны защиты, который удовлетворен не был. А затем, вопреки расписанию работы суда и здравому смыслу, в 21.26 начался допрос третьего потерпевшего — алтарника Василия Цыганюка. Он также оценил поведение подсудимых в храме как "недопустимое в любом общественном месте" и "осквернение святыни".
— Они высоко поднимали ноги? — спросила адвокат потерпевших Павлова.
— Я не видел, — ответил Цыганюк.
Все трое потерпевших заявили, что отказываются от материального иска, так как "эти деньги будут считаться нечистыми". Так как на часах было уже 21.50, судья перенесла допрос потерпевшего на вторник, 31 июля.
