АБ «Иванян и партнеры» объявило о назначении нового партнера

Когда Эдуард и Элина Магомедовы* состояли в браке, они заключили договор о долевом строительстве однокомнатной квартиры стоимостью около 557 000 руб. Но после супруги развелись. За каждым из них осталась половина доли в помещении, строительство которого было еще не завершено. Спустя восемь лет застройщик передал квартиру владельцам. Отделка в ней была черновая, и Эдуард Магомедов отремонтировал ее за свой счёт. На это он потратил больше, чем обошлось само жильё, – около 715 000 руб. Бывшая супруга заявляла, как позже утверждал Магомедов, что квартира ей не нужна. Однако потом она передумала и решила въехать в квартиру. Сделать это получилось по решению суда, который обязал Магомедова не препятствовать ей в пользовании жильём. Тогда половину потраченных  на ремонт средств он решил взыскать с бывшей жены. Для этого пришлось обратиться в суд: она не хотела платить и говорила, что её мнение при проведении ремонта не учли.

В первых двух инстанциях получить компенсацию фактически не вышло. Суды заключили, что заявитель должен был доказать, что согласовал с экс-супругой выполнение ремонта, его объём и расходы. Но представленные чеки, по мнению суда, не дают сделать вывод о том, что приобретенные материалы использовались именно для выполненных работ.

Дело дошло до коллегии по гражданским спорам ВС, которая не согласилась с нижестоящими инстанциями. В определении по делу (дело № 11-КГ17-37) коллегия под председательством судьи Вячеслава Горшкова указала: суды не учли, что, согласно смыслу статьи 980 ГК, тот, кто действовал в чужом интересе, должен понимать, что его действия направлены на обеспечение интересов другого, а его главная цель – улучшение положения другого лица, а не своего собственного. Но суды не установили, что Магомедов действовал исключительно в интересах экс-супруги, заметили в ВС. А значит, нельзя признать правильным то, что суды применили положения ст. 50 ГК о действиях в чужом интересе без поручения, заключил ВС.

При этом, напомнили в коллегии, согласно ст. 210 ГК, собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, а в соответствии с п. 1 ст. 247 ГК, если речь идет о долевой собственности, собственники договариваются о том, как использовать имущество. При этом каждый обязан участвовать соразмерно своей доле, в том числе в издержках по содержанию и сохранению жилья, говорится в ст. 249 ГК. Если согласовать, кто и как несет издержки, не получилось, то вопрос решает суд. 

Коллегия по гражданским спорам напомнила, что владеть имуществом – значит не только физически обладать им, но и относиться, как к своему, в том числе и ремонтировать. Квартиру без отделки Магомедов привёл в пригодное для проживания состояние за свой счёт. После этого его экс-супруга вселилась в спорную квартиру, а его обязали передать ей ключи и не мешать ей пользоваться помещением. Кроме этого, Магомедова  была зарегистрирована в спорной квартире по месту жительства – то есть отремонтированную квартиру она использовала. То, что бывшие супруги не договорились, кто и сколько платит за ремонт, не означает, что в издержках можно вообще не участвовать, заметили в ВС.

Суды, со своей стороны, не определили разумный размер стоимости ремонта, необходимого для того, чтобы квартиру можно было использовать. ВС полностью отменил апелляционное определение и направил дело на новое рассмотрение в апелляцию. 

Юристы сомневаются, что заявителю удастся компенсировать половину потраченных средств. ВС указал на то,  что расходы по приведению жилого помещения в пригодное состояние для проживания должны быть разумными, а фигурирующую в деле сумму ремонта вряд ли можно назвать таковой, замечает Надежда Попова, юрист КА "Павлова и партнёры". "Стороны редко приходят в подобных вопросах  к мирному  урегулированию спора, в связи с чем аналогичные споры о стоимости произведенных неотделимых улучшений, обычно решаются именно в судебном порядке", – отмечает она и приводит схожую практику по вопросам неотделимых улучшений: Определение ВС от 22 ноября 2016 г. № 19-КГ16-31 (истец компенсировал ремонт, сделанный в квартире, которую ему планировали подарить, но не подарили) и Определение ВС от 19 сентября 2017 г. № 83-КГ17-18 (истица отремонтировала полученную по соцнайму от МВД квартиру, но когда ее выселили, смогла взыскать с ведомства деньги за ремонт).

Тем не менее необходимо учитывать, что отсутствие согласия сособственника на произведение улучшений объекта влечет для противоположной стороны риск не получить в дальнейшем компенсацию, предупреждает юрист КА "Юков и партнёры" Дмитрий Петров. Таким образом, перед началом ремонта квартиры или другого объекта общей собственности, лучше заручиться согласием всех сособственников, говорит он.

Петров перечислил другие категории самых распространенных споров из сферы недвижимости, на которую и приходится большая часть претензий собственников. Несмотря на четкие положения семейного законодательства, регулирующего имущественные отношения между супругами, множество конфликтов возникает с разделом имущества после развода (определение по делу № 67- КГ16-2, в рамках которого ВС указал, что квартира не будет общей, если она приобретена на деньги одного из супругов от продажи добрачного имущества).

Другая "популярная" тема – вопросы выкупа незначительных долей в праве собственности на квартиру, обратил внимание Петров. Подобные дела также не раз рассматривались на уровне Верховного суда. Например, в Определении Верховного суда от 14.06.2016 № 31-КГ16-3 указано, что истцы предприняли попытку принудительно выкупить незначительную долю в праве собственности на квартиру, которая была зарегистрирована за человеком, который не жил в квартире и не платил коммуналку.

* – имена и фамилии участников процесса изменены редакцией.

Наталья Черненко* решила получить деньги за некачественный товар. Для этого пришлось подать в суд. Ответчиком выступало ООО «Самсунг Электроникс Рус Компани», от которого в суде потребовали вернуть стоимость некачественного товара, неустойку, компенсировать моральный вред и возместить судрасходы.

19 декабря 2016 года первая инстанция, Комсомольский районный суд Тольятти, решила частично удовлетворить требования заявительницы. Компания не согласилась с решением и попыталась его оспорить, но столкнулась с проблемой. Жалоба, поданная спустя более чем месяц, который дается по закону на апелляцию в подобных делах, оказалась в суде позже, чем следовало. Хотя представитель компании просил восстановить пропущенный срок, в Самарском областном суде ему отказали. Заявитель указал как уважительную причину пропуска срока то, что мотивировка пришла из суда слишком поздно, но в апелляции решили, что у стороны было достаточно времени для подготовки жалобы.

Две инстанции согласились, что при подобной хронологии событий об уважительности причин пропуска срока обжалования говорить не приходится. Ведь компания получила копию решения за неделю до окончания срока обжалования, и суды заключили, что у нее была возможность подать на апелляцию вовремя. Кроме того, суды сослались на то, что апелляционная жалоба в нарушение гл. 39 ГПК была направлена не в районный суд, а в Самарский облсуд, но это не будет уважительной причиной для пропуска срока обжалования. 

Однако Коллегия по гражданским делам ВС не согласилась с таким подходом (дело № 46-КГ18-3). В определении по делу ВС напомнил сроки обжалования и указал, как работает институт восстановления процессуальных сроков. Право на восстановление срока по уважительным причинам сторона, пропустившая его, может возобновить в соответствии с ч. 1 ст. 112 ГПК. Как конкретно применять указанные нормы, разъясняет п. 8 Пленума ВС № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции».

ВС напомнил: у суда есть не более пяти дней со дня принятия решения на то, чтобы выслать копии решения участникам дела, которые не присутствовали на судебном заседании. Однако в суде составили копию решения на день позже, а отправили его еще через 15 дней. У ответчика не было достаточно времени, чтобы подготовить жалобу и направить ее вовремя, заключили в ВС: несвоевременное составление и направление мотивировки исключает возможность соблюдения процессуальных сроков для участника спора.

* имена и фамилии участников спора изменены редакцией

Иван Вдовин* еще в 2003 году заключил с ОАО "МТС" договор связи, получил абонентский номер и сим-карту. В 2011 году он привязал к номеру телефона Киви-кошелек Visa Qiwi Wallet. В феврале 2013 года на мобильный Вдовина пришло СМС-сообщение от МТС об ошибке регистрации сим-карты в сети. После перезагрузки телефона ошибка повторилась. Вдовин начал проверять учётные записи в различных интернет-системах, где номер мобильного является подтверждением совершения операций, а также попытался войти в свой электронный кошелёк Qiwi – ничего не вышло, прежний пароль был недействителен. Опасаясь мошенничества, уже через 16 минут после первого сообщения Вдовин зашел в личный кабинет МТС и заблокировал номер своего мобильного телефона. Кроме того, он написал электронное письмо в службу безопасности Qiwi.

Через час с небольшим Вдовин пришел в салон-магазин МТС для восстановления сим-карты. Там выяснилось: представитель ЗАО "РТК", уполномоченный оператором связи на сервисное обслуживание абонентов ОАО "МТС", перевыпустил сим-карту Вдовина и предоставил ее дубликат третьему лицу. Указанное лицо якобы продемонстрировало выданную Вдовиным доверенность, о чём свидетельствует запись во внутренней информационной системе. 

Восстановив сим-карту и пароль, Вдовин обнаружил, что с его киви-кошелька пропало 74 000 руб. Кроме того, он получил от ОАО "МТС" счёт за услуги связи, которые ему не предоставлялись. Тогда Вдовин обратился в полицию, и ОВД района "Хамовники" по г. Москве возбудил по факту хищения уголовное дело. Кроме того, Вдовин подал претензии в АО "КИВИ Банк" и АО "МТС", но они остались без удовлетворения. При этом оператор связи сообщил, что замена сим-карты была произведена по заявлению самого Вдовина. Та же информация была в ответе АО "МТС" Управлению Роскомнадзора по Москве и Московской области. Тогда пострадавший подал в суд на АО "КИВИ Банк" и АО "МТС".

В письменных пояснениях по делу представитель оператора уже указывал, что с требованием о замене сим-карты обратилось третье лицо по доверенности, удостоверенной нотариусом Дмитрием Зориным. Однако, согласно справке ВРИО нотариуса, такая доверенность не удостоверялась. Сам Вдовин утверждал, что доверенности никому не выдавал. В материалах дела ни копии доверенности, ни копии паспорта представителя нет. Тем не менее Пресненский районный суд г. Москвы, а вслед за ним и Московский городской суд отказали Вдовину в иске. Они пришли к выводу: АО "КИВИ Банк" исполнило распоряжения по переводам денег, поскольку аутентификационные данные были введены корректно. Помимо этого, Вдовин не представил доказательств, свидетельствующих о причинно-следственной связи между причинённым ему имущественным вредом и действиями ответчиков. 

Пострадавший пожаловался в Верховный суд. Тот установил: оператор связи и действующее по его поручению третье лицо (ЗАО "РТК") должны проверять достоверность сведений об абоненте. Нельзя выдавать дубликаты сим-карт третьим лицам и предоставлять им доступ к абонентским номерам клиентов без распоряжения об этом. Ответственность за действие лица, которому оператор поручил обслуживание абонентов, несёт сам оператор – то есть ОАО "МТС". Он и должен доказать, что дубликат сим-карты выдан лицу, уполномоченному клиентом (ч. 1 ст. 56 ГПК). АО "КИВИ Банк" при списании денег со счёта обязано было убедиться, что распоряжение дано клиентом или уполномоченным им лицом. Банк должен доказать, что принял все меры для надлежащего исполнения обязательства при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалось. При этом в установленной АО "КИВИ Банк" системе электронных платежей логином является абонентский номер телефона, известный держателю дубликата сим-карты. Пароль может быть изменён любым лицом, имеющим доступ к указанному номеру, путём выполнения команды "Напомнить пароль?". Вдовин заявлял: дубликат сим-карты был получен 21 февраля 2013 года в 13 часов 53 минуты, а в 14 часов 2 минуты на этот абонентский номер от банка уже поступил одноразовый пароль, с помощью которого было совершено списание. При этом именно банк и оператор связи обязаны надлежащим образом оказывать услуги, обеспечивать их безопасность и предотвращать несанкционированный доступ к ним посторонних лиц. Поэтому ВС отменил апелляционное определение и направил дело на новое рассмотрение в апелляцию (№ 5-КГ18-41).

"Наконец-то стали защищать права тех, кто действительно пострадал. Огромные компании (банки, операторы связи) должны отвечать за свою халатность. Это решение – яркий пример, когда пострадавший сделал огромный шаг и доказал, что гиганты обязаны идентифицировать клиентов", – заявила заместитель генерального директора ГК "Русмикрофинанс" Анастасия Локтионова. "Важно, что судебная коллегия уже не в первый раз выражает свое критическое отношение к такому способу идентификации клиентов, как направление на мобильный СМС с паролем (№ 4-КГ16-66). Такая позиция ВС, по-видимому, становится практикообразующей", – предположил исполнительный директор, партнёр национальной ЮК "Митра" Заурбек Ахметов. "Правоприменительной практике уже известны аналогичные случаи, и обычно требования заявителей удовлетворялись частично – в той части, которая была адресована непосредственно провайдеру услуг, например № 2-3970/2016, № 2-367/2017", – сообщила старший юрист КА "Ковалев, Тугуши и партнеры" Ксения Степанищева. Адвокат, советник КА "Муранов, Черняков и партнеры" Ольга Бенедская тоже заметила, что ВС уже высказывал похожее мнение (№ 5-КГ15-164) и оно даже попало в п. 11 Обзора судебной практики по делам, связанным с защитой прав потребителей финансовых услуг. "Все это согласуется с последними инициативами по изменению закона о связи. Так, глядишь, и получим тот самый "вход в интернет по паспорту", правда, через дополнительную привязку к абонентскому номеру", – отметила Бенедская.

* – имя и фамилия изменены редакцией.

В 2014 году пенсионер Федор Кононов* взял 400 000 руб. в «Сетелем Банке» на покупку машины. Платить по кредиту он должен был через терминалы «Сбербанка» не позднее 17-го числа каждого месяца. 15 июня 2015 года Кононов внес очередные 36 384 руб. через программу «Сбербанк Онл@йн», но до счета они «шли» целых десять дней. В это время, по словам пенсионера, ему и членам семьи звонили из банка и грубо требовали погасить долг и штраф за просрочку 3085 руб. Звонки не прекратились даже после того, как клиент принес документы из «Сбера», что внес деньги вовремя.

Поскольку средства поступили на счет лишь 23 июня, Кононову начислили штраф. В августе он подал иск к «Сетелем Банку», в котором потребовал расторгнуть договор, вернуть 35 771 руб. уплаченных процентов, компенсировать моральный вред в размере 750 000 руб. и 26 575 руб. расходов на лечение в больнице. Пенсионер обосновал требования тем, что попал в Бюро кредитных историй как ненадежный заемщик, а от звонков у него ухудшилось здоровье. Когда дело еще рассматривал райсуд, 17 июня, «Сетелем Банк» сообщил клиенту, что отменяет штраф и прощает остаток долга (16 130 руб.), «согласно клиентоориентированной политике банка».

По этой причине 27 июня райсуд отклонил иск Кононова. Долгов нет, все обязательства исполнены, а значит, договор уже нельзя расторгнуть, объяснила первая инстанция. Поскольку в этой части иска было отказано, то суд отказал и в компенсации морального вреда и других денежных требованиях. Такое решение поддержала апелляция.

Но с ним не мог согласиться Верховный суд. Для компенсации морального вреда достаточно одного – факта нарушения прав потребителя, процитировала гражданская коллегия п. 45 постановления Пленума ВС от 28 июня 2012 года. Если договор уже исполнен, это не мешает рассмотреть другие требования потребителя. Несмотря на это, нижестоящие инстанции их фактически не рассмотрели, ограничившись выводом, что договор нельзя расторгнуть. С такими указаниями коллегия под председательством Сергея Асташова вернула дело на рассмотрение в апелляцию.

Нижестоящие суды проявили типичный подход для споров, в которых заемщик требует расторгнуть договор и компенсировать моральный вред, говорит юрист КА "Ковалев, Тугуши и партнёры" Дарья Алгунова. Правда, в тех делах клиент обычно злоупотреблял правом и стремился уменьшить свой долг. Суды в этом не разбирались, а отказывали по формальному основанию, что договор исполнен [банком, который выдал кредит], рассказывает Алгунова. Так же случилось в деле Кононова, только на этот раз без внимания остались нарушения со стороны банка.

Расторгать договор действительно уже нельзя, ведь прекращать нечего. Но требование о возмещении морального вреда связано с другими событиями, полагает управляющий партнер КА "Барщевский и партнеры" Анастасия Расторгуева. Работники банка, которые грубо требовали заплатить штраф, звонили до того, как "Сетелем" простил остаток долга. Да и штраф начислили незаконно, добавляет Алгунова, ведь обязательство по оплате считается выполненным в момент списания с расчетного счета потребителя. Это условие нельзя изменить договором, уточняет юрист.

* имя и фамилия изменены редакцией

В определениях о назначении предварительного слушания часто предписывают «предоставить оригиналы документов суду на обозрение», но на практике об этом обычно не вспоминают, делится партнер Allen&Overy Игорь Горчаков. По его словам, суды требуют оригинал документа только тогда, когда одна из сторон ставит подлинность копии под сомнение. Но может случиться так, что участник процесса потерял оригинал. В этом случае шансы, что суд примет копию как доказательство, серьезно уменьшаются, говорит Горчаков. Но побороться можно: ничто не мешает обосновывать подлинность документа. «А дальше – это усмотрение суда. Многое зависит от материалов дела», – констатирует юрист.

Эти тезисы иллюстрирует дело № А57-14986/2017, в котором Андрей Микишев требовал возврата долга у ООО «Апрель» 379 900 руб. по договору займа. Факт заключения сделки никто не оспаривал – он подтверждался платежками обеих сторон, в которых фигурировало соглашение с одними и теми же реквизитами от 2011 года. Основной вопрос в деле был в другом – стоит ли ориентироваться на те условия займа, что были прописаны в копии договора? На этом настаивал ответчик, который и принес эту копию в суд. Сроки возврата денег давно прошли, указывали юристы «Апреля»: согласно копии, деньги передавались до декабря 2012 года, а иск был подан в 2017-м, когда срок исковой давности давно истек.

На вопрос, где оригиналы, ответчик показал акт об уничтожении документов, а истец сделал заявление о фальсификации договора займа. Арбитражный суд Саратовской области на это ответил, что акт не подтверждает подлинности документа. Заявление о фальсификации суд счел необоснованным, и к тому же истец не явился в заседание, чтобы его поддержать. В итоге АС Саратовской области пришел к выводам, что сделка займа заключена, ведь деньги передавались, но договору верить нельзя. В его отсутствие срок возврата денег не определен, а значит, надо руководствоваться ч. 1 ст. 810 ГК: заем возвращается в течение 30 дней с момента предъявления требования. Иными словами, срок исковой давности не прошел, объяснил суд, удовлетворяя исковые требования полностью. С такой мотивировкой согласилась апелляция.

Иного мнения оказался Арбитражный суд Поволжского округа. Стороны обязаны предъявлять в суд оригиналы документов, но могут принести и копии, а суд должен оценить их в совокупности с другими доказательствами, напомнил АС ПО. Когда займодавец перечислял деньги, он сослался в платежном поручении именно на тот договор, подлинность которого сейчас оспаривает истец, обратила внимание кассация. Также важно, что в деле нет других, различных по содержанию копий соглашения. Окружной суд также перечислил доказательства, которые говорят в пользу «Апреля», но не были даже отражены в актах двух инстанций. Во-первых, гендиректор займодавца в первой инстанции сказал, что подписывал спорный договор. Во-вторых, нотариус подтвердила подлинность его доверенности. «Суды не дали оценки этим обстоятельствам и разрешили спор без оценки доводов ответчика», – с такими замечаниями коллегия под председательством Ильсура Нагимуллина отправила дело на пересмотр в первую инстанцию.

Доказывать содержание договора при новом рассмотрении дела не придется, уточняет адвокат ответчика Денис Шашкин. Если сторона, которая оспаривает содержание документа, не предъявляет его в другой редакции, то при доказывании достаточно установить только факт заключения, поясняет Шашкин.

Позиция двух инстанций в целом соответствует практике, потому что суды часто проявляют формальный подход, делится юрист юркомпании «Хренов и партнеры» Артем Анпилов. В отличие от них кассация рассмотрела вопрос всесторонне, отмечает Горчаков из Allen&Overy: «Окружной суд ответил на вопрос, есть ли в деле копии договора с другим содержанием, и обратил внимание на другие доказательства подлинности спорного документа». При новом рассмотрении дела суду предстоит непростая задача, говорит старший юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Александра Улезко. По ее словам, материалы дела в картотеке не дают ответов на вопросы, почему кредитор так долго не требовал возврата займа, а должник уничтожил оригиналы спустя четыре года, хотя по закону о бухучете должен был хранить их не меньше 5 лет. Это важно в том аспекте, что суды обязаны принимать во внимание добросовестность и разумность поведения сторон, объясняет Улезко.

Кассация уточнила, что в деле «Апреля» в материалах нет копии договора, которая бы противоречила представленной ответчиком. Это одно из исключений, когда ссылаться на копии нельзя. Второе исключение – это возможность установить содержание первоисточника другим способом. Например, запросить копию у органа, который регистрировал договор, приводит пример Анпилов. В иных случаях, если подлинник утрачен, ссылаться на копию можно.

Еще одна возможная проблема в подобных делах – это заверение, ведь копии для суда должны быть «надлежащим образом заверены» (п. 8 ст. 75 АПК). Но как это сделать правильно, закон ответа не дает. На практике суды принимают копии, заверенные как нотариусом, так и участником процесса, утверждает Анпилов. По его словам, они часто ссылаются на ГОСТ Р 6.30-2003 «Унифицированные системы документации», но там критерии скорее формальные. ГОСТ не регламентирует, кто имеет право заверять документы, и не определяет юридическую силу такой копии. Ответа на последний вопрос не дает и процессуальное законодательство. Если сторона принесет в суд нотариально заверенную копию, достаточно ли этого или по-прежнему нужен оригинал? 

По словам Анпилова, судебная практика на уровне Высшего арбитражного суда не считает, что такая копия достоверно подтверждает подписание спорного соглашения (Определение ВАС РФ от 13.04.2012 № ВАС-3602/12 по делу № А40-55730/10-42-470).

Докладчик Ольга Киселева, судья экономколлегии Верховного суда, рассказала, что постановление давно пора обновить. В 2014 году появились разъяснения Высшего арбитражного суда (Постановление Пленума ВАС № 28), но подход к оспариванию крупных сделок и сделок с заинтересованностью в ходе законодательных реформ "существенно изменился".  Киселева пояснила, что часть разъяснений ВАС остались актуальными и по сей день и вошли в текст нового документа. Вместе с тем имеются и существенные моменты, на которых судья остановилась подробнее. 

"Большие разногласия по вопросам исковой давности вызвали законодательные изменения, внесенные в 2014 году, которые установили, что участник общества, предъявляя иск, действует от имени самого общества", – рассказала судья. В связи с этим в проекте постановления содержится напоминание о том, что срок исковой давности по требованиям о признании крупных сделок и сделок с заинтересованностью недействительными и применении последствий их недействительности исчисляется по правилам п. 2 ст. 181 Гражданского кодекса и составляет один год.

По общему правилу исковая давность для требований участника, акционера или члена совета директоров исчисляется со дня, когда директор узнал или должен был узнать о том, что сделка совершена с нарушением закона. А в случае, если руководитель был явно недобросовестным и находился в сговоре с другой стороной сделки, исковая давность исчисляется со дня, когда истец узнал или должен был узнать о нарушениях.

Кроме того, Пленум ВС в одном из пунктов постановления разъясняет, когда участника следует считать знавшим о нарушении. При даче таких рекомендаций была использована сформировавшаяся практика судов, пояснила Киселева.

Пленум ВС указывает: для квалификации сделки как крупной необходимо одновременное наличие у сделки на момент ее совершения двух признаков: количественного (или стоимостного) и качественного. Первый из критериев требует, чтобы предметом сделки было имущество, балансовая стоимость которого составляет 25% и более от балансовой стоимости активов общества. 

Качественный критерий крупной сделки, в свою очередь, применим, когда сделка выходит за пределы обычной хозяйственной деятельности, то есть ее совершение "очевидно приведет к прекращению деятельности общества или изменению ее вида либо существенному изменению ее масштабов". Например, к наступлению таких последствий может привести продажа или передача в аренду основного производственного актива компании. 

При этом впервые даются разъяснения относительно критериев признания крупной сделки, предусматривающей обязанность производить периодические платежи, – то есть договоры аренды, оказания услуг и другие. Такие договоры будут признаваться крупными в случаях, когда сумма платежей по ним за период действия соглашения превысит 25% от балансовой стоимости активов компании. Также, по словам судьи Киселевой, "решается проблема" договоров, заключенных на неопределенный срок, – их признают крупными, если их стоимость превысит четверть стоимости компании за год действия сделки.

Этот пункт постановление высоко оценил Сергей Савельев, партнер Saveliev, Batanov & Partners. "Это крайне актуальный вопрос для практики: договоров с периодическими платежами заключается огромное количество, и участники оборота испытывали трудности в при одобрении таких сделок, как крупных", – пояснил он. 

Для сделок с заинтересованностью, которые в новой редакции закона также претерпели существенные изменения, предлагается разъяснить, что решение об одобрении такой сделки не является основанием для отказа в удовлетворении требования о признании ее недействительной. При наличии такого решения, однако, на истца возлагается бремя доказывания того, что сделка причинила ущерб интересам компании.

"Ключевой посыл разъяснений заключается в том, что вводится презумпция отсутствия обязанности изучать, является ли сделка крупной или сделкой с заинтересованностью для контрагента", – рассказала Киселева. На истце, согласно позиции Пленума, лежит бремя доказывания того, что другая сторона по сделке знала или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества крупной или в отношении нее имелась заинтересованность.

Постановление Пленума, по мнению Киселевой, позволит привести к единообразию судебную практику в части оспаривания таких сделок. С ней согласились и присутствующие в заседании Алу Алханов, замминистра юстиции, и Леонид Коржинек, заместитель генерального прокурора, которые положительно оценили предложенные разъяснения. 

В целом проект заслуживает высокой оценки, отметил Павел Хлюстов, партнер КА "Барщевский и партнеры". Он уверен: его разработчики "учли богатый опыт, наработанный судами за предыдущие годы, и внимательно подошли к решению проблем, вызванных изменением корпоративного законодательства". 

Евгений Губин, профессор юрфака МГУ, также высоко оценил предложенный проект постановления, но обратил внимание на неполноту разъяснений. Хлюстов также отметил, что существует ряд насущных проблем, которые не нашли отражения в проекте постановления. "Непонятно, например, вправе ли вышедшее из состава участников лицо защищать свои интересы путем оспаривания крупных сделок и сделок заинтересованностью", – рассказывает он. 

Кроме того, "остается неясным" порядок оспаривания односторонних сделок общества, отвечающих признакам крупности: "К примеру, в последнее время всё чаще встречаются случаи, когда в ходе корпоративных конфликтов исполнительный орган общества совершает действия, направленные на отказ от права на товарный знак. При рассмотрении таких споров у судов возникают затруднения как в выборе вида судебного судопроизводства – исковое или оспаривание действий Роспатента – так и субъектного состава лиц, участвующих в деле, – непонятно, кто является ответчиком", – пояснил Хлюстов. 

Сергей Савельев заявил, что на первый взгляд разъяснения Пленума "ничего революционного не привносят", однако есть и заслуживающие внимания положения. 

По итогам рассмотрения проекта председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев собрал редакционную комиссию во главе с председателем экономколлегии Олегом Свириденко, которая обсудит возможные изменения в документ.