Достижения и текущие проблемы
Сессию открыл заместитель руководителя ФАС Андрей Цыганов. Во вступительной речи он напомнил, с чего все начиналось, — с идей перестройки и стремления реформировать плановую экономику в сторону состязательности и конкуренции.
35 лет мы росли, учились, добивались успехов. Но сегодняшняя конференция не для того, чтобы праздновать прошлое. Я хочу, чтобы мы смотрели вперед: чего сейчас не хватает в политике, законодательстве, в нашей работе? Каковы приоритеты? Что нужно, чтобы система конкуренции соответствовала вызовам времени?
Заместитель руководителя ФАС Сергей Пузыревский подчеркнул, что за 35 лет институты конкурентного права не только сохранились, но и прошли важные этапы эволюции — от появления оборотных штрафов до включения в повестку цифровых платформ и торговых алгоритмов. В 2023 году служба получила дополнительные полномочия по регулированию крупных IT-компаний, но впереди еще много задач: устранить пробелы в регулировании агрегаторов, прояснить статус иммунитетов в сфере ИС, расширить меры воздействия.
Отдельно Пузыревский остановился на подготовке новых кадров. В стране действуют 43 кафедры конкурентного права, а при ФАС создан научно-методический совет. По его мнению, именно выпускники профильных магистратур пополняют кадры как в службе, так и в юридическом консалтинге, а без научных экспертных знаний невозможно качественно развивать правовое регулирование.
О нехватке ресурсов ФАС говорил Андрей Лисовских, зампред комитета Госдумы по конкуренции. По его словам, службе не хватает ни штата, ни инструментов, ни процессуальной гибкости, чтобы эффективно реагировать на нарушения на крупных рынках. Сегодня служба может возбуждать лишь 10–20 дел в год, тогда как для эффективного воздействия на участников рынка, особенно в случае с сетями-нарушителями, требуются десятки тысяч таких дел.
Сейчас за нарушение при проверке — штраф 1 миллион руб. А что такое один миллион для сети, у которой оборот 500 миллиардов? Ничего.
Лисовских указал, что такие штрафы не сопоставимы с объемами прибыли крупнейших сетей и не создают достаточной мотивации соблюдать закон. Он предложил пересмотреть правила возбуждения дел и поддержать антимонопольную службу как в расширении полномочий, так и в кадровом обеспечении. «Если у нас будет сильная антимонопольная служба, то будет и сильная экономика», — подчеркнул зампред.
Тренды и риски
По мнению руководителя направления ценообразования антимонопольной практики МГКА Марии Меркуловой, в ближайшие 5–10 лет можно будет наблюдать два ключевых тренда. Первый из них коснется работы антимонопольных органов и затронет:
- автоматизацию процессов выявления нарушения. Меркулова отмечает, что уже сейчас антимонопольный орган вносит поправки в закон, чтобы использовать результаты работы сервиса «Антикартель» для выявления признаков картельного сговора. Поэтому, скорее всего, будут внедрены и иные механизмы, например для автоматизированного расчета рыночных индикаторов в делах о злоупотреблении доминирующим положением. В итоге все процессы, связанные с обработкой массива данных, типовых расчетов постепенно переключат на технологии.
- стандартизацию работы антимонопольных органов. Сейчас ФАС стремится привести торговые процедуры к единому стандарту, далее, вероятно, будут затронуты стандарты ведения антимонопольных дел, отказ от бумажного делопроизводства, автоматизированные сервисы по рассмотрению ходатайств о согласовании сделок.
Второй тренд — регулирование маркетплейсов. Постепенно будет складываться практика в отношении транзакционных платформ. ФАС, скорее всего, откажется от затратного метода анализа цен, но вместо него появится новый подход с фокусом на стоимости привлечения и удержания пользователей.
Партнер Евгений Большаков напомнил, что в некоторых случаях российская ФАС опережала регуляторов Евросоюза. Пример — дело против Google 2015 года, когда компания была обязана предоставить пользователю выбор поисковиков. В ЕС подобная норма появилась только спустя семь лет. Он также привел в пример дела против Microsoft и «Яндекса», где ФАС выступала не только как надзорный орган, но и как медиатор и драйвер рыночных решений.
Большаков затронул и стратегические риски демпинга со стороны маркетплейсов: крупные игроки могут искусственно снижать цены, временно работая себе в убыток. Это разрушает конкуренцию и приводит к зависимости от одного канала продаж.
Такие стратегии, когда крупнейшие игроки работают себе в убыток и тратят на продвижение больше, чем зарабатывают, носят временный характер, и со временем они прекратятся. Вопрос в том, с каким рынком мы останемся, когда это случится.
О системных реформах говорил Денис Гаврилов, замзавкафедрой конкурентного права МГЮА. Он выделил три приоритета: регулирование цифровых платформ, отказ от иммунитетов в сфере ИС и развитие мягких форм правоприменения. Последнее, по его словам, особенно важно для сложных и экономически чувствительных дел, где штраф не всегда эффективен.
Эффективное антимонопольное регулирование невозможно без постоянного и открытого диалога с бизнесом. Руководитель управления корпоративных отношений «Группы Черкизово» Вачакан Кацалов подчеркнул, что антимонопольная политика должна строиться на доверии и понятных правилах игры. В качестве удачного примера он привел дело о коллективном доминировании, когда компании удалось добиться сбалансированного решения и вывести продукцию на биржу. Эксперт предложил активнее развивать отраслевые комитеты при ФАС, привлекать в них инхаусов и корпоративных юристов — только так можно вырабатывать жизнеспособные регуляторные механизмы.
Конкуренция на зарубежных рынках
О наднациональном аспекте конкуренции рассказал министр по конкуренции и антимонопольному регулированию ЕЭК Максим Ермолович. Он напомнил, что в 2024 году антимонопольной системе ЕАЭС исполнилось десять лет. Сегодня она охватывает мониторинг законодательства, предупреждения, согласование регулирования цифровой экономики и ИИ. Важный инструмент — механизм мотивированных представлений, по которым национальные органы информируют ЕЭК о трансграничных рисках.
Особенно важно выработать единые подходы к оценке регулирования цифровых сфер и сферы инвестиций. Мы договорились с коллегами из ФАС, что будем изучать эффективные практики применения искусственного интеллекта в работе антимонопольных органов, смотреть, что меняется в этой части и разрабатывается у наших коллег в Евразийском союзе и в странах-наблюдателях.
Алексей Иванов, директор Международного центра конкурентного права и политики стран БРИКС НИУ ВШЭ, призвал смотреть шире: за 35 лет антимонопольное право стало глобальным, но шаблонным. Сейчас, по его мнению, нужен новый тип регулирования, способный учитывать вызовы цифровой экономики и монополизацию через платформы и логистику. Он предложил развивать институциональные решения: классовые иски, специализированные суды и международную кооперацию.
Представители Китая и Малайзии обозначили приоритеты своих антимонопольных ведомств и подтвердили готовность к сотрудничеству в рамках БРИКС+. Директор отдела антимонопольного правоприменения Главного государственного управления по надзору за рынком КНР Цзихэн Ван отметил, что Китай усиливает контроль за нарушениями в ключевых секторах — от фармацевтики и транспорта до цифровой экономики. Параллельно страна модернизирует антимонопольное законодательство и наращивает международные связи: в прошлом году они подписали четыре меморандума о сотрудничестве и провели переговоры с 12 странами.
Член комиссии по конкуренции Малайзии Русман бин Абу Самах предложил укреплять взаимодействие с ФАС через совместные исследования, особенно в сфере цифровых и продовольственных цепочек. Он подчеркнул: «Сотрудничество — не миссия, а необходимость».
Глава Ассоциации европейского бизнеса Тадзио Шиллинг указал на давнее взаимодействие ассоциации с российским антимонопольным ведомством. По его словам, сотрудничество продолжается и в условиях геополитической турбулентности: бизнес участвует в обсуждении цифровых регуляторных пакетов, реформ отраслей и новых норм в отношении маркетплейсов. Так, спикер подчеркнул важность диалога и совместной работы, в частности, над шестым антимонопольным пакетом.