Компании «Ралко Со» с 1997 года принадлежали акции «Волгоградского алюминия», а после реорганизации — и «Русала». В 2003 году ценные бумаги похитили, но еще через несколько лет нашли и вернули. Зюзинский райсуд Москвы признал за компанией право на взыскание материального ущерба, и она получила 128 млн руб. в 2018-м.
В 2022 году собрание акционеров «Русала» утвердило порядок выплаты дивидендов за первое полугодие. Они решили, что право на выплаты имеют лица, которые числились как акционеры на конец октября 2022 года. «Ралко Со» в эту категорию не попало и деньги не получило. Компания обратилась в суд с иском о взыскании этой суммы (дело № А21-6785/2023).
Суд отказал в удовлетворении требований, потому что на указанную в решении общего собрания дату в списке акционеров истца нет. Кроме того, они указали: «Ралко Со» уже выплатили материальный ущерб за хищение ценных бумаг, а значит, правовые основания для владения ими отпали. По этой же причине компания не может претендовать и на дивиденды. С первой инстанцией согласились апелляция и кассация.
Обращаясь в Верховный суд, компания вновь просила выплатить дивиденды и признать право на акции. Она настаивала, что обладает всем необходимым для их получения. ВС пришел к выводу, что доводы заявителя обоснованы, отменил акты нижестоящих инстанций и отправил дело на пересмотр. Экономколлегия напомнила, что акционер корпорации, который утратил права на участие в результате неправомерных действий третьих лиц, может требовать как возвращения ему ценных бумаг, так и выплаты справедливой компенсации вместе с получением дивидендов. При этом закон не связывает наличие прав на акции с их учетом в реестре владельцев ценных бумаг. По мнению ВС, сумму дивидендов можно взыскать после восстановления корпоративного контроля.
Помимо этого, экономколлегия отметила, что материальный ущерб за кражу активов взыскали в связи с причинением вреда уголовно наказуемым деянием, то есть в рамках публичных правоотношений. Такое возмещение не влечет прекращения прав потерпевшего на акции и не говорит о переходе прав на похищенное имущество, тем более в условиях восстановления корпоративного контроля, заключил ВС.
