В начале сессии старший партнер и руководитель налоговой практики Рустем Ахметшин подчеркнул, что интерес к азиатскому направлению устойчиво растет, что подтверждается и статистикой. Например, в 2024 году товарооборот с Китаем достиг почти $250 млрд, а в совместной инвесткомиссии с Пекином рассматривается 86 проектов на сумму свыше $200 млрд. Сотрудничество расширяется и с Индией. В 2024 году индийские компании вложили в Россию $760 млн, а российские — более $200 млн в Индию. Кроме того, лидеры двух стран в середине прошлого года обозначили конкретные шаги для снижения торговых барьеров, организации расчетов в нацвалютах и развития логистики.
Партнер Михаил Казанцев поделился личным опытом сопровождения крупных производственных сделок в Китае и Индии с одинаковыми задачами, но в разных регуляторных средах. Такой параллельный опыт, по его словам, дает уникальную возможность сравнить, где инвестиционный процесс устроен проще, а где — сложнее. Первое, на что обращают внимание инвесторы, — режим согласования сделок. И в обеих странах есть ограничения на приобретение долей, но их трактовка разная. Даже юридические фирмы, сопровождающие сделки, часто дают противоречивые заключения, отметил он. В итоге инвестору проще заходить через дочернюю компанию в локальной юрисдикции, чтобы избежать риска блокировки сделки банками или регуляторами.
В Китае, по словам Казанцева, особенно сложно обстоят дела с сертификацией. Например, только при модернизации завода пришлось согласовывать 147 различных документов на трех уровнях — федеральном, провинциальном и муниципальном. При этом иногда даже непонятно, какое ведомство отвечает за конкретную лицензию, отметил он. Есть и политические особенности: даже при покупке миноритарной доли в китайском банке сначала нужно получить одобрение партячейки самого банка, а та, в свою очередь, согласует решение с партией. Только после этого сделку могут передать на формальное регулирование.
В Индии остро встает вопрос согласования сделок с антимонопольным органом. Даже когда формально разрешение не требуется, юристы все равно советуют прийти на совещание, рассказал Казанцев. Результатом встречи с антимонопольной службой становится протокол. По сути, это и есть подтверждение, что никто не возражает. «Такой формы согласования я раньше не встречал», — отметил он. Второй сложный момент — выход из инвестиций.
Продать долю в индийской компании можно только по справедливой рыночной стоимости (fair market value), которую оценивает Резервный банк Индии. Но даже при очевидных нарушениях со стороны партнера инвестор не может продать актив дешевле, чтобы быстро выйти из сделки.
Александр Алексеенко, доцент кафедры коммерческого права СПбГУ и руководитель программы по китайскому праву, рассказал о масштабной реформе арбитража в Китае, которая началась в 2021 году и сейчас приближается к стадии законодательного оформления. По его словам, китайские власти стремятся создать юрисдикцию мирового уровня с независимым арбитражем, расширенными списками арбитров, возможностью онлайн-разбирательств и допуском международных арбитражных центров на территорию КНР.
Одним из наиболее амбициозных элементов реформы он назвал создание условий для рассмотрения трансграничных инвестиционных споров и постепенную легализацию уже сложившейся практики онлайн-арбитража. Важной задачей станет и снижение административного барьера: например, арбитров смогут назначать без обязательного утверждения партийными и провинциальными структурами. Уже сейчас эти подходы внедряют на уровне отдельных арбитражных учреждений, таких как Шэньчжэньский международный арбитражный центр.
Алексеенко отметил, что Россия могла бы внимательно изучить китайский опыт и адаптировать отдельные элементы, поскольку в стране тоже идет обсуждение допуска иностранных арбитражных институтов. Стоит подумать и о вопросах публичного порядка, цифровых процедурах, подаче доказательств и о более гибком подходе к признанию решений. Спикер также напомнил, что в России недавно отказали в приведении в исполнение решения гонконгского арбитража, сославшись на «недружественность юрисдикции». «При этом с Китаем у нас большие торговые и инвестиционные связи, и подобные шаги выглядят не совсем логично», — резюмировал он.
Другим ключевым партнером стал Казахстан. В начале года Россия вновь вышла на первое место по объему экспорта в эту страну и стала крупнейшим инвестором, обогнав даже Нидерланды. На этом фоне интерес к юрисдикции Международного финансового центра «Астана» (МФЦА) продолжает расти, особенно среди российских компаний. По словам партнера юридической фирмы Асель Ильясовой, только в 2023–2024 годах в МФЦА наблюдался настоящий бум регистраций: сегодня там действуют около 2700 компаний из 70 стран. Россия находится на третьем месте по числу зарегистрированных структур, уступая лишь Казахстану и Китаю.
Ключевым фактором доверия к МФЦА Ильясова назвала независимую судебную систему и международный арбитражный центр, не подчиненный казахстанскому законодательству об арбитраже. Суды МФЦА рассматривают споры по английскому праву, в состав судей входят практики с опытом в юрисдикциях общего права. Однако есть и слабые места: центр еще молодой, законодательство не везде доработано, а споры с госорганами все равно попадают в суды общей юрисдикции. Тем не менее, по словам Ильясовой, клиентоориентированность регулятора и гибкий подход обеспечивают МФЦА высокую привлекательность для инвесторов.
Плюс арбитража МФЦА в том, что он не подпадает под действие закона о казахстанском арбитраже, у которого есть свои ограничения. Его решения исполняют через независимый суд МФЦА. И эта гарантия, на мой взгляд, — ключевой фактор, почему именно этот режим выбирают иностранные и казахстанские инвесторы.
Партнер юридической фирмы Fangda Partners Ли Цзе поделилась китайским взглядом на развитие Международного финансового центра «Астана» и его арбитражной инфраструктуры. Она отметила, что сейчас консультирует китайского клиента по первому инвестиционному проекту в Казахстане и одной из ключевых тем обсуждения стала как раз типовая арбитражная оговорка центра. По словам Цзе, китайские компании проявляют интерес к суду МФЦА из-за его независимой судебной системы и возможности эффективно исполнять арбитражные решения, но их сдерживает молодость института. «Наш клиент первым делом спросил: сколько дел рассмотрено? Сколько решений исполнено? Какова прозрачность процедур?» — рассказала она. Чтобы укрепить доверие инвесторов, центру важно активнее делиться делами и демонстрировать эффективность.
Другой риск — политическая нестабильность: несмотря на проинвестиционную позицию Казахстана, зарубежные компании опасаются, что перемены могут повлиять на арбитраж. Устойчивость суда МФЦА, по мнению Ли, должна быть законодательно закреплена, в частности через Нью-Йоркскую конвенцию и автономию института.
Третий барьер заключается в недостатке специалистов, знакомых с процедурами МФЦА. Китайские юристы в основном работают с правилами SIAC, HKIAC и ICC, но о правилах арбитражного центра МФЦА многие просто не слышали. «Для продвижения арбитража нужно работать с международными юрфирмами, развивать совместные тренинги и объяснять, в чем преимущества этой юрисдикции», — посоветовала Цзе.
Инвесторам не хватает прозрачности, предсказуемости и сторителлинга. Если МФЦА сможет показать это через кейсы, процедуры и партнерства, у него есть все шансы завоевать доверие международных компаний.
Проблемы взаиморасчетов
Цзе обозначила ключевые проблемы, сдерживающие развитие взаиморасчетов между странами Азии и Россией. По ее словам, санкции уже стали «оружием массового экономического поражения», поэтому после 2022 года многие китайские инвесторы заморозили проекты в России. Сами юридические фирмы при этом, такие как Fangda, не могут получить оплату из-за упоминаний России в счетах.
По мнению эксперта, одним из путей преодоления зависимости от доллара и системы SWIFT может стать развитие альтернативных платежных механизмов. В частности, Китай уже развивает платформу CIPS (Cross-Border Interbank Payment System) и заключил более 40 соглашений о валютных свопах с другими странами, включая механизм прямого обмена валютами. Но у этих альтернатив есть ограничения: сильная долларовая инерция и внутренние валютные ограничения в самом Китае, жесткий контроль за движением капитала и ограниченный доступ к цифровому юаню для иностранцев. В этих условиях, по мнению Цзе, особенно важна роль юристов и регуляторов — они помогут упростить трансграничные расчеты и снизить риски правовой неопределенности для бизнеса.
Казанцев добавил две практические ремарки. По его словам, в условиях санкций и банковских ограничений бизнес ищет нестандартные пути. По его словам, некоторые спросили его о возможности расплатиться золотом. Вначале эта идея показалась эксперту странной, но оказалось, что от нее много плюсов: никаких налогов и таможенных пошлин. При этом, отметил он, транзакционные издержки могут быть даже ниже банковских.
Второй путь — криптовалюта. По мнению эксперта, при относительно небольших суммах иностранные контрагенты готовы принимать оплату в стейблкоинах. Формально российское законодательство не запрещает расчеты криптовалютой в международных сделках, но на практике — особенно при переходе долей в российских ООО — возникают правовые тупики, например необходимость проводить сделку через согласование.