Вопросы ответственности и регуляторные проблемы
Начал дискуссию Алексей Дудко, старший партнер, глава практики разрешения споров и расследований , который поднял тему деликтов в российском и международном контексте. По его словам, сейчас исками к иностранцам не занимается только ленивый. Особую актуальность обрел вопрос привлечения к деликтной ответственности российских «дочек» за неисполнение обязательств иностранных материнских компаний в связи с санкциями. В деле «Ситибанка» (дело № А40-167352/2023) Верховный суд указал, что автоматически привлекать к ответственности по долгам материнской фирмы неправильно. Но по наблюдениям Дудко, пока каких-то радикальных изменений в формулировках деликтных исков не произошло.
Исполнение санкций воспринимается судами как самостоятельный деликт. Более того, не частноправовой, а с элементами публичности. Это позволяет судам при определенных условиях «прокалывать» корпоративную вуаль.
Подход ставит вопрос о границах ответственности юрлица. Дудко уверен, что это приводит к проседанию стандартов доказывания в делах, когда российская «дочка» исполняет санкции. Ответственность без доказательств, в свою очередь, влечет большой риск неисполнения, заключает юрист.
Еще один проблемный вопрос поднял Андрей Переладов, управляющий партнер, руководитель практики «Экология и природопользование» (Кемерово). Как юрист, специализирующийся на экологическом праве, он обратил внимание на административный эстоппель. В качестве примера он привел дело № 3А-143/2020, рассмотренное Кемеровским областным судом. Там застройщик, получивший лицензию и вложивший деньги, обнаружил, что не может продолжать работу на участке, так как ему присвоили статус особо охраняемой природной территории. Если бы такое произошло в отношениях между частными лицами, то все закончилось бы взысканием убытков, предположил Переладов. В этом же случае каких-либо отлаженных механизмов нет.
Тему сложностей во взаимодействиях с госструктурами подхватил Василий Малинин, партнер Не теряет актуальности и тема национализации активов — сейчас тренд коснулся стратегических компаний.
Возникают новые основания в исках Генпрокуратуры: сначала это были антикоррупционные нормы, незаконная приватизация, выводов дивидендов за границу. Теперь же появились еще и стратегические общества
Если иностранный инвестор установит контроль над стратегическим предприятием в обход установленной процедуры, то последствия будут жесткими: все полученное пойдет в доход государства безвозмездно, предупредил Малинин. При этом перечень таких предприятий крайне широкий. Прокуратура изымает и те компании, которые формально не считаются стратегическими. Эксперт посоветовал запрашивать согласие правкомиссии даже в тех случаях, когда общество не стратегическое, но каким-либо образом связано с ним.
Антон Демченко, партнер, адвокат, руководитель судебной практики , напомнил об апрельском определении Конституционного суда, в котором сказано, что сроки давности исчисляют с момента проведения проверки прокуратуры. По мнению Демченко, это убивает надежды на то, что в таких спорах ВС будет принимать какие-то другие решения. В юрсообществе с восторгом восприняли дело завода «Исеть» (дело № 45-КГ24-6-К7), активы которого на уровне ВС национализировать не стали. Но Демченко подчеркнул, что на новом круге рассмотрения никаких корреляций с четким указанием ВС не произошло. «Вот такой большой разрыв между нижестоящими судами и высшей инстанцией», — заключил юрист. При участии в подобных споре он порекомендовал обращаться к старым деприватизационным документам, так как там можно отыскать некоторые лазейки.
Когда к нам приходит клиент и говорит, что прокуратура хочет изъять его активы, мы излагаем ситуацию как есть. Мы можем бороться, но со статистикой не поспоришь. И тем не менее, в уголовных делах, например, шанс оправдания тоже всего около процента. Но обвиняемые все равно продолжают защищаться.
На стыке уголовного и арбитражного процессов тоже есть немало проблем. На одну из них обратила внимание Ирина Межуева, ведущий эксперт Сохраняется коллизия банкротного и уголовного арестов. Сложности касаются правовой неопределенности с гражданскими истцами — не кредиторами должника, в обеспечение интересов которых наложен уголовный арест. Кроме того, решение суда о признании должника банкротом не считается самостоятельным основанием для снятия ареста. Сейчас нормы преследуют прямо противоположные цели и нет четко структурированного механизма действий участников правоотношений, констатировала Межуева. Закон создает условия для нарушения интересов конкурсных кредиторов, так как имущество, на которое обращено взыскание по приговору, изымают из конкурсной массы. При этом гражданский истец может быть конкурсным кредитором, которому по такой логике предоставляют приоритет.
Тему продолжил Андрей Крючков, партнер ЮЭК. По его словам, суды считают, что уголовное дело первично — арест в уголовном деле не получится снять в рамках дела о банкротстве. Эксперт сделал акцент на том, в какой инстанции легче рассматривают заявления от потерпевших. Сложности возникают, если это заявление управляющего или реестровых кредиторов.
Здесь нужно помнить, что преюдициальным считается только приговор, но не промежуточные действия. При этом управляющие много внимания уделяют процедуре банкротства, хотя есть много причин обращать внимание и на уголовный процесс.
Иностранные компании и защита прав
Вопрос, который поднял управляющий партнер Artegra Денис Лим, вызвал бурную дискуссию среди собравшихся экспертов. Лим предположил, что после возвращения иностранные компании будут судиться из-за качества возвращаемого актива. Например, могут возникнуть споры, если переданные активы были разделены. Еще Лим прогнозирует, что иностранцы будут обращаться в суд с регуляторными вопросами, например о соблюдении или несоблюдении требований для входа. Возможны споры из-за передачи имущества, оставшегося на счетах типа «С». Но Лим напомнил, что бизнес и сотрудничество предполагают адаптацию к новым условиям. Поэтому вряд ли иностранные компании, которые вернутся, будут массово судиться — волны исков не будет, заключил эксперт. После продолжительного обсуждения литигаторы пришли к выводу, что это обоснованное суждение, и согласились с ним.
Сейчас все говорят о неких досудебных способах разрешения споров. Медиация нашему правопорядку не близка, но желание и умение приводить сторон к переговорам — это хорошо. Впрочем, споры о взыскании убытков, конечно, все равно будут: всегда найдется тот, кто вел себя неидеально, пока управлял активами.
А Демченко добавил, что уже сейчас получает запросы от компаний, которые хотят вернуться в Россию. Но пока этому препятствуют санкции.
Есть еще одна тема, которую обсуждают едва ли не чаще, чем вероятное возвращение брендов, — это развитие практики по исключению участника из компании. Ольга Савина, управляющий партнер , заметила, что в таких делах обосновывать свои действия должен тот, кого исключают, и это важный фактор. Она советует участвовать в собраниях общества, поскольку пассивное ожидание дивидендов может сыграть против вас в случае корпоративного конфликта.
В целом, говорит Савина, корпоративные споры — это настоящий тренд. Причина тому — общеэкономические проблемы, которые порождают несогласие между партнерами. При этом она отмечает, что несоблюдение корпоративных процедур и корпоративные документы, написанные на коленке, регулярно допускает и крупный бизнес. «Раньше я полагала, что такое возможно только в среднем и малом бизнесе, но это было заблуждением», — поделилась эксперт.
Что точно не стоит писать на коленке, так это договоры. Но иногда даже хорошее соглашение со временем становится ненужным. Виталий Ульянов, партнер, адвокат , советует в таких случаях прибегать к ст. 451 ГК («Изменение и расторжение договора в связи с существенным изменением обстоятельств»). Но ее стоит использовать ее, если ситуация подпадает под несколько критериев:
- сам договор не предусматривает последствия изменения того обстоятельства, которое вы считаете существенным;
- изменение обстоятельств произошло после заключения договора;
- обстоятельства наступили за пределами предпринимательского риска;
- вы не можете преодолеть наступившие обстоятельства;
- выгода от договора уменьшилась до минимальных значений либо вы понесете убытки от исполнения договора и имеется прямая причинная связь с изменившимся обстоятельством;
- прекращение договора не повлечет для другой стороны существенных убытков либо вы готовы их компенсировать.
Статья 451 — инструмент исключительный, а не повседневный. Его используют для восстановления справедливости.
Руслан Остроумов, генеральный директор компании , обратил внимание на специфичную процедуру — внебанкротное привлечение к субсидиарной ответственности. Он дал несколько рекомендаций. Прежде всего Остроумов подчеркнул важность сбора информации о финансово-хозяйственной деятельности должника и направления запросов в адрес контролирующих должника лиц. Также нужно обязательно просудить требование к должнику. Это понадобится для перераспределения бремени доказывания недобросовестности руководства, пояснил юрист.
При выборе банкротной или внебанкротной субсидиарной ответственности оцените финансовые и временные затраты на каждый из вариантов и учтите организационно-правовую форму должника. Если должник — не ООО, обязательна попытка банкротства.
Завершил «Завтрак литигаторов» Владимир Клименко, советник Он напомнил, что готовиться к банкротству надо задолго до того, как оно наступило. Если ваш контрагент может находиться под таким риском, надо задуматься об обеспечении обязательства, рассудил он. Обеспечение должно давать преимущественное удовлетворение из конкурсной массы должника или другого лица. Неустойка и обеспечительный платеж этот тест не проходят, подчеркнул Клименко. Но на его взгляд, эти инструменты сейчас не такие уж бесполезные: практика складывается таким образом, что они позволяют сальдировать требования по ним, а суды признают такое решение.
О том, что обсудили во второй части сессий SPB Legal Day, читайте в материале «Международные споры и риски юристов: как прошел SPB Legal Day».
Все презентации спикеров доступны по ссылке.